– Договорились! – сказала я, смеясь.
– Идём купаться? – спросила Ляля.
– Идём! – сказала я.
Мы купались и резвились в воде, как дети! Давно мне не было так хорошо и весело, как в то лето. И едва ли я это забуду. Едва ли я забуду и сам тот тёплый субботний день, и как мы с Лялей, купаясь, брызгались друг на дружку водой и заливались звонким, долетавшим тогда до небес, смехом, и с каким наслаждением мы потом грелись на солнышке…
После вторичного купания мы с Лялей решили поехать в город, так, как и солнце стало изрядно припекать, и у Ляли неожиданно выплыло одно дело.
– А мы ещё увидимся? – спросила она, прощаясь со мной в центре.
– Конечно! – сказала я. – Хочешь, поедем завтра вместе на дачу!
– Хочу, но не обещаю, – сказала Ляля. – Посмотрим, что у меня сейчас будет.
– Ну, позвонишь, – сказала я Ляле.
– Конечно, – ответила она, целуя меня. – Пока.
– Пока, – сказала я, и мы расстались.
3
Как и было уговорено, в тот же вечер Ляля позвонила мне и сказала, что в воскресенье она работает, потому что у напарницы сын приболел, и мы не сможем вместе поехать на дачу. Мне стало грустно, потому что я очень хотела взять эту девочку с собой. Да, я в неё влюбилась, в чём готова признаться без сожаления, и пусть меня за это забьют камнями! Так что в воскресенье на дачу я уехала с лёгкой неохотой и ощущением, что мне немножечко не достаёт любимого мной человека. Пусть мы знакомы недолго, но он мне дорог.
На даче, сами знаете, пропасть дел: полить, прополоть, прибрать, мусор сжечь… Единственное, что я не делала с тех пор, как развелась, я не сажала картошку. Просто я посчитала, что мне и помимо неё хватит ягод, зелени и овощей, чтобы заниматься; а если я ещё и картошку на себя повешу – то слягу со спиной, и массажный кабинет будет моим вторым домом. Уж лучше я картошку буду покупать понемногу на рынке.
Я уехала рано утром, чтобы не так жарко было. Первое, что я всегда делаю, приезжая на дачу, надуваю на заднем дворе бассейн и набираю его водой (благо, водонапорная колонка есть!), потому что в жаркую погоду, да ещё после работы, очень охота освежиться. Кстати, и то воскресенье не было исключением в смысле жары: где-то к 10-ти часам начинало припекать. Переодеваясь в комнате на втором этаже дома, я была некоторое время в раздумье: надеть ли купальник или обнаглеть слегка и работать голышом? С одной стороны, на своей земле я имею право даже голой ходить, если так уж захочу; с другой, увидят соседи – решат, что у бабы мозги слетели. Лучше я в огороде поработаю в купальнике, а купаться могу и голой. По крайней мере, купание объяснит мою обнажённость. Так я и сделала. Купаясь после трудов праведных, я пребывала в том, давно забытом блаженстве, которое бывает у ребёнка, когда его приласкает мать; вот как она, обняв своего шалуна, гладит его по голове и телу, успокаивая после долгой беготни, и сорванцу в итоге делается так хорошо, что он, забыв свои подвиги, затихает, расслабляется в тёплых маминых руках, а то и вовсе задрёмывает… Вот я, погружённая в воду, чувствовала себя, как в объятьях матери. Причём матери-природы! Вода быстро сняла с меня пуды усталости, освежила, расслабила – и из бассейна я вылезла, можно сказать, помолодевшей. Было пять часов вечера. Я, прибрав всё, решила ехать в город, как вдруг зазвонил мобильник. Это была Ляля.
– Здравствуй, тётя Лера! Как ты?
– Привет, малыш! Я к дому еду. Ты что-то хотела?
– Хотела, тётя Лера: поужинать с тобой. Я соскучилась по тебе.
– Ляля, девочка моя, и я по тебе соскучилась. Давай у меня и поужинаем!
– Давай!
– Всё, жди меня у кафе!
– Окей! Пока.
– Пока.
Повесив трубку, я едва ли не на всех парах поехала в горд, потому что меня там ждали. Дорогой я ещё заехала в ближайшую продуктовку, купила пельменей и много какой ещё вкуснятины. Ляля ждала меня возле кафе. Увидев меня, подъезжающую к ней, она сперва радостно махала рукой, а после, сев в машину, обняла меня и поцеловала в губы. Я и сама была рада и ей, и её объятьям, и её поцелую.
– Давно ждёшь? – спросила я Лялю.
– Да не особо, – сказала она. – Я сама относительно недавно сюда добралась из-за пробки на Олимпийской: там несколько машин так нехило кокнулись, что мама, не горюй! Дай бог, чтоб хоть без погибших!
– Дай бог! – согласилась я. – Ну, и мы поедем с богом!
Приехав домой и, поужинав от души, мы просто сидели и разговаривали о всякой всячине.
– Может, ты ещё чего-то хочешь? – спросила я Лялю спустя время.
– Хочу, – сказала она. – Поцеловать тебя ещё раз хочу!