«Это какой такой вопрос?» «Да вот, — говорю, — был в 56-м году со мной такой случай, может, помните. Так говорят, что будто бы вы звонили тогда из МТС по поводу меня, чтобы меня в Кукуйском логу вытащили. Так мне очень уж интересно, кто ж это были за люди. Они что, ваши знакомые были или как? Что-то я такой чудной народ первый раз в жизни видел».
Так вот его примерно и спросил. Вроде бы лишнего ничего и не сказал.
Да только гляжу, а он весь вспыхнул, глаза-то вытаращил да и кричит: «Чего еще?» Да так вот и так — повторяю я ему свой вопрос, А он тут как это фигуристый слог загнет (вот ведь удивляюсь: был же человек, руководителем назывался, а образованности ну никакой — ему что человеку спасибо сказать, что человека подальше в отхожее место послать, одно было дело), да с каким-то аж визгом «Ты, — говорит, — что, белены, что ли, наелся? Или две недели не опохмелимшись ходишь? Да ты за кого меня принимаешь? Ты за кого меня принимаешь?» Да все эдак с приступом.
«Да с такими вопросами, ты, — говорит, — к Лёне Чуфорову иди. А к порядочным людям и не подходи».
Стою я перед ним, словно оплеванный. Э-эх, думаю, кобель ты, кобель, а еще порядочного из себя строишь.
Да что с тобой и говорить-то.
После этого разговора я и совсем стал про свою встречу помалкивать, потому как сам видишь, что из этого дела выходит. И сейчас помалкиваю.
Да зачем мне это нужно. Я не Ванька Печенкин, мне Ванькина слава совсем ни к чему. Я человек обстоятельный и трепаться не люблю. Так иногда с умным человеком если про это дело поговорить. Может быть, кто внесет свою ясность в эту темную историю.
Конечно, кое-какие мыслишки у меня на этот счет и по сей день водятся. Но вот шибко утверждать, что они марсианцы, я не могу. По причине своей невысокой грамотности, потому как в наличии у меня только шесть классов.
Но все-таки думается, что это были марсианцы.
Ну а что касается Бредихина, так он, может, и в самом деле про них ничего и не знал; это если с другой стороны поглядеть. Если они на самом деле марсианцамн были, так они это дело могли так устроить, что его же голосом по рации в МТС и сообщили. Раз они к нам из такой дали прилетели, то сам думай, какая у них техника должна быть. Нашей-то уж наверняка не чета. Любой голос подладят и сообщат.
Вот в одном у ихней техники, наверное, был изъян — к нашему бездорожью не приспособлена.
Или вот еще какая интересная мысль. Марсианцы это были или не марсианцы? А может быть, еще какие?
Как же, все-таки интересно знать, кто ж они такие.
Так вот, ты, Валерша, парень грамотный, в институте заочно учишься. На каком хоть курсе-то учишься? На втором. Ну вот, видишь, на втором курсе учишься. Так вот, как ты думаешь, кто же все-таки это был? Как, если на это дело поглядеть с научной точки зрения? А?
ПОСЕЛОК ВЕРИТЮТКИНО
Иван Николаевич Фруктов копал ямку в огороде.
Прокопал Иван Николаевич землю на одну лопату, затем на вторую, а на третью только землю ткнул, уже глинка пошла, как лопата скрипнула, как ровно железо какое внизу лежало, и уперлась во что-то твердое.
— Что такое? Клад, что ли, какой? — усмехнулся себе Иван Николаевич и стал незнакомый предмет осторожно обкапывать.
Обкопал, вывернул.
Глядь, а это камень.
Приличный так себе размером.
И не простой сам по себе камень, а этакий оплавленный, с фиолетовым оттенком, местами прожилки белые.
И похож чем-то на шлак, с некоторым таким стекловидным налетом. Вроде бы не металл. И весом-то не очень тяжелый. Но лопатой ударишь — звук металлический.
Долгий такой звук — дин…н…н.
— А может, мы с дедом Левыкиным тогда совсем и не то искали, — мелькнула у Ивана Николаевича радостная догадка. — Может, у нас тут и на самом деле угля-то и нет. А вот руда, к примеру, урановая или еще какая, кто знает, что этот камень обозначает, есть. А что, может же быть? Всяко же бывает. Думаешь-то одно, а оно хлесть: другое вышло.
И находке прямо-таки обрадовался.
С азартом стал дальше ямку рыть.
В глубину, уже чуть ли не в рост, одна голова из ямки торчит.
Уж и копать стало неудобно — пришлось пошире взять, чтобы можно было с лопатой развернуться.
— Да ты, дед, никак колодец затеялся рыть? Это куда же ты такую пропасть вырыл? — заглянула в ямку жена его, бабка Анисья. — Не много ли?
— Не, не много! — высунувшись из ямы, с судорожной радостью отвечал ей Иван Николаевич. — Я тут, ты только глянь, что откопал.
— Золото, что ль? — съязвила бабка.
— Да не золото, а кое-что поинтересней. Вот, гляди. Камень.