Возобновился разговор.
Иван опьянел как-то сразу, наверное, потому что был чертовски голоден и с коровой так и не успел дома перекусить, а у Голованчика на столе кроме черствого куска хлеба да прошлогодних перекисших огурцов ничего не было.
Но настроение после выпитого заметно поднялось.
Захотелось поделиться своими мыслями.
— А я вот корову искал, — начал он разговор.
— Ага, — поддакнул хозяин, — точно. На полном серьезе. Лестницу к тополю приставил, залез на самую макушку тополя и сидит там! Я вышел и говорю: «Кто такой! А ну-ка слазь! А не то изметелю, как не знаю что». Слазит. Гляжу, а это оказывается Иван Марьясов. Вот те на, во дает! Выпил, понимаете, ну и полез корову на тополь искать. Ну и чудак!
— Нет, правда корову искал. Корова у меня совсем от рук отбилась, как приду домой, так нет коровы. Жена каждый раз такой шум поднимает: вот, мол, говорила, не покупай эту корову, так нет, не послушался, купил, вот сам и ищи.
— Вот видишь, — сказал с ехидцей Мишечка жене, — ты хоть теперь-то можешь наблюдать, до чего может бабье галденье доводить мужиков. Вот до чего дело стало доходить, когда у баб язык работает через меру много — уже стали мужики ночью на деревья лазить.
— Прям, — резанула та ему в ответ, — прям. Уж таких бедных они из себя строят, уж таких замученных, что дальше прямо и некуда. А по мне одно: пить надо в меру, тогда и не полезешь. Выпил немного, ну и хватит, знай себе укорот. А не так, что добрался, значит, до соплей. Тебя, долбушку, тоже вот за каждым разом нужно одергивать. Как добрался, тогда только держись. Оборзел вконец. Ну-ка хватит, кому говорю, вставай, пойдем домой.
— А я вот не пьяный был, — начал оправдываться Иван, — честное слово, не пьяный. А на тополь я на самом деле залез по делу. Да.
— Конечно, не пьяный, — отвечала ему Кланька. — Был бы пьяный, так не то что на тополь, на крыльцо бы не залез. А вот что выпивши был, что уж точно.
— Нет, — продолжал стоять на своем Иван, — трезвый был как стеклышко, вот те крест.
— А чего же на тополь полез, коли трезвый был?
— А вот я и говорю, что полез за коровой.
За столом засмеялись.
— Точно, не пришла с табуна. Искал, искал — нет нигде. Глядь вверх, а она подлая на Луне сидит. Вы только представьте себе, на Луну корова забралась. А у тебя, Николай, сам знаешь, лестница-то километровая. Вот я и решил… Что, не верите. Точно.
Иван, расшумевшись, привстал даже и стал бить себя в грудь кулаком:
— Раз не верите, то пойдемте на улицу. Я вам там все покажу.
— Да верим, верим, — стали успокаивать его бабы.
— Нет, пойдемте!
— А что, — пойдемте, — стал подниматься из-за стола Мишечка Крутяков. У него азартно заблестели глаза.
— Интересно же в конце концов поглядеть. Я, к примеру, никогда не видел корову на Луне.
— Идемте, идемте, — подхватился с места и сам Голованчик.
Выскочили на улицу: «Где корова? Где Луна?»
А на улице темень, глаз выколи, небо в тучах — какая в таком случае может быть корова. Ясно, что никакая. Ни коровы, ни Луны.
— Иван, а Иван, — закричал раздосадованный Мишечка, — где корова-то? Показывай!
А показывать, сами видите, нечего.
— Ну ты, брат, в самом деле врать здоров, — говорят Ивану.
Погалдели, погалдели, да снова в избу пошли.
А Иван хоть и пьяный был, но стоял как оплеванный.
Благо что темно на улице.
Все в дом зашли, а он все стоит.
— Да ну вас всех подальше, не верите и не надо, — только и нашлось у него слов. Махнул Иван рукой да поплелся домой.
Пришел Иван домой позднехонько — в первом часу.
— Ну нашел корову-то? — спросила его жена, уже улегшаяся спать.
— Все в порядке, — отвечал ей Иван. — Все в порядке. Корова в целостности и сохранности. Корова на Луне.
— Будет молоть-то, — озлилась жена, увидев, что муж пьяный. — Чего ради нажрался, с какой такой радости? Корову-то хоть нашел или нет?
— Не волноваться, только не волноваться. Сказано, нашел, значит, нашел. Все в ажуре. Корова в целостности и сохранности. Там она. — И поднял указательный палец вверх.
На этом разговор и закончился.
Наутро, как и следовало ожидать, жена принялась ругаться, не беря во внимание никаких объяснений мужа.
Иван поначалу попытался огрызаться, но потом понял, что дело это бесполезное. Оставалось одно средство — молча дождаться вечера, чтобы сразу, не скандаля и не переводя на бесполезные разговоры время, показать корову в натуре. Если, конечно, погода не будет пасмурной.