В районной газете сотрудники народ веселый, над Ивана Николаевича письмом посмеялись от души, но ответ дали солидный и быстрый.
Мол, уважаемый Иван Николаевич. Мы совершенно не в курсе дела по такому вопросу…
Короче, не знаем.
— Да чего же они там тогда знают? Поди, сидят да штаны протирают, — ругнулся Иван Николаевич, показывая ответ деду Левыкину.
— Это точно, — поддакнул тот. — Ничего они не знают. Надо выше писать.
Сел Иван Николаевич новое письмо писать, на этот раз в «Родной край», в Коломяжинск.
Написал, отправил.
Оттуда письмо пришло не скоро.
В нем сообщалось:
«Уважаемый Иван Николаевич!
На ваш вопрос относительно строительства города Веритютинска сообщаем, что согласно народнохозяйственных планов такого строительства в ближайшей пятилетке не предусмотрено. Что же касается вопроса о предполагаемых запасах угля в вашей местности, то таких там, согласно данных областного геологического управления, нет».
Вот так и ответили. Не больше, не меньше.
А внизу под всем, уважительный вензель.
— Путаники они! — заругался снова Иван Николаевич. — Путаники, да и только. Был, а тут вдруг нет. Да я же этот уголь своими глазами видел. Куда же он мог пропасть? А никуда он не пропадал. Они просто нужную бумажку потеряли. Потеряли — потому и не знают, что отписать. Ведь правда, Николай Егорович?
Дед Левыкин головой согласно кивает:
— Да, да!
А Иван Николаевич дальше.
— Мы, — говорит, — этот уголь тогда сами найдем и носом их ткнем. Вот ведь дела пошли: пока сам не возьмешься, никто не почешется.
Вот они на пару с дедом Левыкиным и взялись.
Смастерили телегу, машинку бурильную, какой Иван Николаевич воду бурил, на ту телегу установили, запрягли в телегу Гнедко да и стали по округе разъезжать, землю сверлить, уголь искать.
Поездили, поездили — все извертели. Уже и места нигде несверленого не осталось, а угля-то как не было, так и нет.
Хоть бы один маленький кусочек нарочно попался.
Иван Николаевич и думает: или уголь шибко глубоко под землей лежит, или его геологи надули — взяли кусок угля с дороги подняли да ему показали. Такое может быть. Но ведь Федятко-геодезист про то же самое рассказывал. Сговориться-то они никак не могли.
Тут уж скорей всего то, что уголь глубже залегает и они его своей сверлилкой просто не могут достать.
Хотели было глубже бурить.
Не получается. Техника не та.
Решили всю эту затею прекратить.
Да и не стариковское это дело.
Телегу поставил Иван Николаевич за двор, и она там и по сей день у него стоит.
И поставили они было на всем этом деле крест.
Но тут возьми да попадись этот самый камень.
Иван Николаевич духом воспрял.
Дед Левыкин — тоже.
Иван Николаевич Левыкину деду и говорит:
— Теперь-то уж дело выйдет непременно Вот и ждут с нетерпением ответ из Москвы.
Иван Николаевич каждый день у почтальонки выспрашивает:
— Там мне ничего нет?
А через два месяца, раз, вместо письма-то подруливает к Иван Николаевичову дому легковушка.
А Иван Николаевич как раз забор ладил. Выскочил из машины парень, к деду:
— Вы Иван Николаевич Фруктов?
— Я. А в чем дело?
— А я прибыл к вам из Академии наук. Пс поводу вашей посылки.
— А почему из Академии наук? Я посылку посылал министру геологии.
— А они ее нам передали. Ваша ценная находка больше нас касается.
— Так ведь это руда.
— Нет, это не руда, а очень редкий метеорит.
— Так, значит, точно не руда?
— Нет, нет. Но это в десять раз ценней всякой руды. Где вы его нашли? Вы мне не покажете?
— Отчего же не покажу. Покажу. За двором в огороде.
Завел, стал показывать. Рассказывать стал.
Тот из машины приборы всякие понавытаскивал.
Наушники на голову надел — стал ходить по тому месту, землю прослушивать.
Два дня ходил — все землю слушал. Но тоже ничего больше не нашел.
Метеорит ищет и деду все про него рассказывает. Парень грамотный — заслушаешься.