Какое-то смутное воспоминание зашевелилось в моем сознаний. Где-то, когда-то я что-то подобное не то слышал, не то видел.
— Послушайте, а как вас зовут? — поинтересовался я.
Абориген церемонно поклонился и произнес нечто совершенно непроизносимое на земном языке. Сгорая от стыда, я признался, что не в состоянии произнести его имя. Он хмыкнул и сказал:
— Тогда зови Робинзоном, как эта птица.
Робинзон развел огонь, сел на камень и принялся разделывать уток. Пока он занимался приготовлением пищи, я внимательно осмотрел его жилище, странные укрепления из кольев.
— А зачем понадобились такие мощные фортификационные сооружения? — осведомился я, закончив осмотр.
— От людоедов, — буркнул Робинзон, вращая над огнем насаженных на вертел уток и щурясь от жары и дыма.
У меня отвисла челюсть.
— А они… з-з-здесь есть? — выдавил я, заикаясь.
— Кто?
— Ну эти… л-л-людоеды.
— Нет, конечно.
От души малость отлегло. Я недоуменно пожал плечами.
— Что-то я не пойму: зачем тогда нужны заборы, бластеры и так далее?
— А ты лучше у психа-робота спроси. Он по молодости столько инопланетных книг прочитал, что у него сдвиг по фазе произошел. Вот назвал меня Робинзоном, себя — Пятницей, воздвиг целую крепость из кольев, пещеры вырыл, рощу за неделю вырастил — тонну стимуляторов на нее грохнул. А потом и вовсе свихнулся: залез на дерево и твердит, что он попугай. Целыми днями только и слышишь: «Робин Крузо, Робин Крузо!»
Хозяин установил под кроной дерева массивный стол, крепкие деревянные кресла, принес кувшин с холодной водой, два маленьких хрустальных бокала, тарелки и прочую посуду, водрузил в центре стола здоровенное блюдо с жареным мясом и пригласил меня к столу. Где-то в вышине все еще бормотал робот. Мясо выглядело недурно и приятно пахло. Робинзон наполнил бокалы жидкостью из моей канистры и один из них поставил передо мной.
— А тебя-то как зовут? — спросил он.
— Витек, — представился я, — Звездохватов.
— Ну, тогда врежем, Витек, — предложил он и поднял свой бокал.
— Кому врежем? — не понял я.
— По стопарику для начала. За встречу.
— За контакт?
— Пущай за контакт, — согласился Робинзон и залпом осушил свой бокал. Выпив напиток, он скривился, как у звездолета, схватил кувшин и принялся жадно глотать воду. Напившись воды, Робинзон занялся едой.
Я сидел в нерешительности. Память предков что-то подсказывала мне, но слишком уж неразборчиво.
— А можно мне это не пить? — спросил я неуверенно.
Робинзон поперхнулся.
— Как?! Ты еще не выпил? — прохрипел он.
— Понимаете, — начал я, — мне одна ЭВМ сказала, что за рулем этот самый цэ-два-аш… сколько там — не помню…
— Пей, — прервал он грозно и вытащил из-за пояса свой ржавый бластер. — Или не уважаешь?
— Но ведь — за рулем…
— Ну!
Я тяжело вздохнул и взял в руки бокал. Резкий запах ударил в нос. Я поморщился.
— А ты не нюхай, — посоветовал Робинзон. — Водичкой разбавить?
Я пожал плечами.
— Ну тогда запьешь, — решил он за меня и пододвинул поближе кувшин с водой.
Поколебавшись с минуту, я мысленно махнул рукой — чего только не сделаешь ради контакта!
Содержимое бокала обожгло мои внутренности, словно раскаленная лава. Дыхание перехватило, и мне на миг показалось, что я вот-вот кончусь. На глаза навернулись слезы. Кое-как мне удалось восстановить дыхание и потушить пожар в желудке водой из кувшина.
— Закусывай, — добродушно предложил мой мучитель-хозяин и пододвинул блюдо с дичью.
Сначала мне показалось, что после выпитой отравы я не смогу проглотить и кусочка еды, но, к своему удивлению, ошибся. С энтузиазмом я набросился на жареное мясо. Вскоре в голове как-то непривычно зашумело, странное тепло разлилось по всему телу.
Какие-то смутные воспоминания еще раз шевельнулись в моей черепной коробке, но так и не всплыли из глубин трясины — разношерстной информации, накопленной памятью нескольких поколений моих предков. С тех пор, как ученые расконсервировали у землян память предков, вообще отпала необходимость в обучении. Зато появились новые проблемы. Лично я, например, постоянно путаю: что было в жизни со мной, а что — с дедом или каким-нибудь прапрапрадедом. Появились благодушное настроение и желание поболтать о чем-нибудь.
— А где другие аборигены живут? — поинтересовался я.
— Других нет.
— То есть как это: нет?
— Очень просто: планета необитаемая.