И это при прежней-то кормежке.
В самом деле, стоит чему удивляться.
Районная газета по этому поводу поместила на своих страницах в разделе «Интересное — рядом» заметку и пошла после этого по району гулять слава о Ивановой чудо-корове и о ее необычайных приключениях.
А потом коровой заинтересовалось районное начальство — от района потребовался на областную выставку экспонат. Решили, что лучше Ивановой коровы ничего придумать больше нельзя.
Колхоз выменял у Ивана корову на другую, тоже неплохую, но более спокойную. Правда, новая корова давала молока поменьше, но за это дело колхоз Ивану хорошо приплатил, и Иван не остался внакладе. Теперь корова Кукла ехала в областной центр как экспонат от колхоза «Трудовая слава».
С областной же выставки корову отправили в Москву, на ВДНХ.
А там в Москве, — слышно было по разговорам, передали ее в Академию наук. Говорят, что она сильно заинтересовала некоторых ученых.
У них будто бы в голове идея возникла: нельзя ли, мол, вот таким способом поднять на небывало высокий уровень удои молока по всему поголовью дойных коров.
Говорят, что работа в этом направлении движется вовсю и будто бы имеются уже обнадеживающие результаты.
Основная же трудность видится в массовой транспортировке скота туда и обратно.
Но со временем наука и техника обещают разрешить положительно и этот вопрос.
МЕДАЛЬ
— Что бабы, красивая медаль, да? Ну еще бы, я и сам это прекрасно вижу. Такой медали окромя меня больше ни у кого на всем земном шаре нет. Точно. На всём земном шаре. Ну что — да ну! Ну что — да ну! Говорят, значит точно! Вот еще, врешь! Да с какой стати мне врать-то. Что мне за это деньги, что ли, платят. Если хотите знать, так Иван Печенкин еще никогда в своей жизни не врал.
Ну вот, опять свое.
Ну а если и вру, так чего тогда рот разинули. Если не интересно, так не слушайте. Я тем рассказываю, кому интересно.
Что, интересно?
Ну вот, так бы сразу и говорили.
А медаль такая в самом деле только у меня одного.
Правда, у дружка моего, Юрки Степанова, тоже такая же была, нам вместе их вручали, да только он свою где-то по дурости потерял. Юрку-то Степанова вы знаете? Да он в нашей школе вместе со мной в одном классе учился. Не знаете? Да из Запыхаловки он. Он первое время у бабки Веденевой на квартире стоял, а потом перешел в в интернат, как только его открыли.
Да должны знать. У него в Запыхаловке отец долгое время бригадирил. Правда, сейчас старики его там не живут, они еще в 68 году в теплый край, в Талды-Курган к старшему сыну Егору перебрались.
Так вот Юрка Степанов, друг мой закадычный, тоже такую медаль имел.
А дружба у нас с ним началась еще с самого пятого класса, как он только после Запыхаловки в нашу школу учиться пришел.
Как он в нашу школу пришел, наша классная Елизавета Алексеевна вместе нас на одну парту и посадила.
С, той поры мы с ним друзья, не разлей водой. И сидели мы с ним вместе за одной партой до самого окончания восьмилетки.
Но после восьмого класса дорожки наши немного разошлись.
Я как кончил восемь классов, так сразу и заявил: «Хватит, баста, поучился да и будет».
Кинулись было меня учителя уговаривать, а я им отвечаю: «Мне и этой всей вашей грамоты — за глаза да через край. Так можно доучиться, что и дураком станешь. A с моим-то умом большой грамоты совсем не надо. Она, голова моя, и без этого хорошо работает». А они снова мне: «Да что ты?»
«Не знаю, — отвечаю им, — кому как нравится, а у меня от вашей науки и так уже в глазах рябит».
На разную там арифметику-математику у меня еще немного терпения хватало, но вот разные там хэрдэ-мэрдэ мне прямо всю душу наизнанку выворачивали.
Да, потом я еще и так думал: неужели я за все эти восемь лет мучений не заработал себе спокойной жизни?
Заработал!
A коли заработал, так какой еще может быть тут разговор.
Так вот при всех я учителям и заявил.
И дома то же самое повторил.
— Ну дома, понятное дело, мне ничего и говорить не стали: видят что жених уже здоровый, что к чему уже кумекает.
— А говорят, Ванька, что ты университет кончил? Или брешут?
— А вы слушайте всех. Вам много кое-чего наговорят. А только я в свое время на восьмилетке точку поставил.
У некоторых, правда, все голова за будущее болит, все-то они судьбу свою Загадывают да бессонницей маются. Все-то они боятся не опоздать везде да всех хотят догнать.