И опять загремели аплодисменты, профессор сердечно улыбался и чувствовал себя на высоте.
- Ну, вы совсем меня избаловали сегодня, я уже собирался закругляться, напоследок скажу, что тот субъект еще кое-что натворил все в том же духе - удивительная способность совершать глупости, и как это я во время учебы его проглядел, нужно было принять меры! Но я хотел сказать не это. А то, что мы на всякий случай немного поволшебничали, так что по крайней мере в Соленовбурге посторонние люди видят вас несколько по-иному, и имена ваши, где-либо написанные, им тоже другими кажутся, может быть, кто-то из вас это уже заметил, - опять было принялись хлопать, но профессор утихомирил зал. - А теперь снова о грустном: какое наказание мы выберем для провинившегося коллеги, чтобы ему не повадно было повторять ошибки? Ваши предложения!
- Исключить из числа волшебников! - пожилая дама в центре зала.
Дима застыл в ожидании. Такого исхода он никак не предвидел. Если сейчас его исключат, все пропало. Постепенно все вернется на круги своя, ведь, несмотря на все его усилия, мир по-прежнему продолжает катиться вниз. Он сделал уже так много, но еще так мало, чтобы повернуть движение вспять. Нельзя останавливаться! Особенно сейчас, когда он наконец-то узнал о том, что его действия действительно приносят результаты! Он на верном пути! А если его исключат... неужели все было зря? Все, что он пережил за последнее время? Ужас, когда тебя похищают неизвестные типы, бросают в машину и везут в неясном направлении. Бегство от полиции, а эта страшная перестрелка на облаке, когда не только он, но и его друзья чуть не погибли?
- Да, это самый лучший, самый гуманный и безопасный для вас вариант! - обрадовался профессор. - Кто за?
Три четверти подняли руки. Сердце у Димы упало. Он как-то отстранено оглядел эти бесчувственные, бессмысленные и запуганные лица... неужели все закончится так? Он ведь надеялся, что они поймут, что они захотят, чтобы мир изменился, что они тоже считают, что у всех людей, в том числе и у детей - равные права, и у тех, кто растет в семье, и у тех, кого выкинули в детдом. В том числе право на свободу мысли и самовыражения, право владеть своими вещами и иметь дом и пищу, право на справедливый и свободный мир, право на... Он надеялся, что его коллеги тоже считают... и что у них хватит смелости поверить в возможность и другого исхода, чем тот, что красочно описал профессор. Неужели им наплевать? ...К горлу подкатил ком, еще немного, и потекут слезы глубокого разочарования и отчаянья. Он уже почти ничего не видел перед собой. Как перед казнью.
- Кто воздержался? - продолжал голосование профессор.
Остальная часть зала подняла руки, в том числе Дима.
- Кто против?
Три человека.
- Ну что ж, друзья мои, большинством голосов мы исключаем нашего коллегу из числа волшебников. Давайте пригласим его на сцену. Вполне даже и неплохо, у некоторых этот обряд проходит в гораздо менее торжественной обстановке. И не переживайте за него: жить будет, как обычный человек, вполне себе спокойно, заведет семью, а то, небось, как почти каждый из вас, болтается по городам и весям, деревням, то есть, о любви и подумать некогда. И пусть никто не унывает! Жизнь прекрасна! Коровушкин Дмитрий Пантелеймонович, аспирант Высшей школы Волшебного мастерства и практикующий волшебник, прошу!
Теперь все взгляды устремились на молодого человека в фиолетовом фраке, желтой рубашке с зеленой бабочкой и классических ковбойских джинсах темно-синего цвета. На ватных ногах, смотря в пол, Дима поплелся, тяжело дыша, вниз. "Жить будет, как обычный человек" - чем так жить, зная, что ты мог впустить счастье в каждый дом, изменить повсюду очень многое, но теперь... теперь уже бессилен... жить в этом мире, где даже волшебникам на мир, по сути, плевать, и в то же время знать... нет, уж лучше сойти с ума... не знать ничего, никакой ответственности, пусть сами разбираются, как хотят, я тут ни при чем... Боже, о чем я думаю?" Вот он оказался внизу, перед почти тысячей осуждающих глаз. Кто-то разглядывает его с презрением. Кто-то с насмешкой, продолжая жевать бутерброды, принесенные официантами, с которыми он опять не столкнулся, спускаясь, и не полетели подносы на пол. Кое-кто смотрит сочувственно. Двое с надеждой. Один с грустью. Но в массе лиц последние теряются. Не этого ждал он. Не этого. Хотя вполне закономерно, ведь он знал, что они именно этих идей придерживаются, а думай и действуй волшебники по-другому, мир уже был бы полностью иным.
Профессор широко улыбнулся, пожал Диме руку.