Мария-Елизавета, как бы желая сразу же подружиться и показать свой веселый и непосредственный нрав, отбежала, звеня колокольчиком, от остальных к центру луга, туда, где Ида поглощала траву, и весело позвала:
— Давайте побегаем и поиграем! Гоняйтесь за мной, а я буду убегать и звенеть колокольчиком! Со мной интересно, я многое знаю и могу объяснить, поскольку не раз побывала в этих местах! Я кое-как все же научилась мычать и кое-что могу рассказать вам на Божественном языке!
— Может быть, ты и симпатичная, а также опытная особа и кое-как умеешь мычать, а также одна из твоих проекций королевских кровей, но у нас нет повода веселиться ни с того ни с сего… — заметила темно-рыжая телка.
— К тому же у нас нет колокольчиков… — добавила бурая.
— А вы попросите у Пастуха!
— Пастух, как насчет колокольчиков? — заголосили сразу все телки. — Мы тоже хотим звенеть!
— Колокольчики выдает нам, Пастухам, лично Хозяин, — строго сказал Пастух, — и предназначены они для тех сущностей, которые сходят с первого круга и начинают его по новой. В основном сущности эти, как Мария-Елизавета, увлекаются чем-то, теряют стадо, блуждают, и только с помощью колокольчиков можно их отыскать.
— А разве нельзя установиться в пространстве и найти дорогу, как это сделала Мария-Елизавета?
— Мария-Елизавета сделала это еще до того, как утащилась в проекционное никуда. Вынырнувшие же из ниоткуда не всегда могут найти дорогу, даже если у них развит внутренний компас, как у взрослых коров, тем более — не могут телки первого круга, у которых такого компаса нет. Колокольчики также являются украшением для яловых сущностей высших кругов, чтобы привлечь внимание быков. В отличие от потустороннего мира, где из яловых — тех самых коров, которые имеют лишь небольшую, весьма отдаленную связь с сущностями, то есть с вами, и про которых я расскажу несколько позже, — делают сапоги и многие прочие вещи, здесь, в Божественной плоскости, из яловых не делают сапоги, а, напротив, создаются благоприятные условия для того, чтобы сущность, пусть и проходя раз за разом бесплодные в отношении потомства круги, в конце концов все же дала приплод. Но сейчас еще совсем непонятно, кто из вас даст приплод, а кто задержится в яловом состоянии, кто потеряется, заблудится на пути к столбу девяносто девять, а кто не заблудится, и поэтому играйте с новой подругой так, без колокольчиков, ибо вам они пока не положены.
10. Насупленные телки
Выслушав все эти объяснения, Джума и Елена весело, по-телячьи неуклюже сорвались с места и бросились догонять Марию-Елизавету, звенящую колокольчиком, и скоро вся троица, увлекаясь игрой, перебежала на ту сторону дороги и начала приставать к серым козам на привязи, пытаясь бодаться с ними, чтобы развеселить их. Но хмурые эти создания оказались слишком серьезными и достаточно агрессивными — они все-таки сорвались с привязей и, блея, стали бегать за телками, подпрыгивая, наскакивая на них и пытаясь не в шутку поддеть их рогами с такою стремительностью, что телки едва уворачивались. Словом, образовалась какая-то карусель, вид которой так подействовал на баранов, что те оставили щипанье травы и, вдруг сцепившись рогами, стали напирать друг на друга с тем бараньим упрямством и силой, которые быстро переходят в баранью тупость, не знающую границ. Ида же, не обращая внимания на эти игрища, побрела к водопою — к неиссякаемой луже — и, нахлебавшись сама, стала призывно мычать, приглашая стадо к воде. Но только Елена, Джума и Мария-Елизавета откликнулись на призыв и направились к водопою. Остальные же телки почему-то не захотели резвиться и никуда не пошли, а стояли насупленные, невеселые, как будто бы потеряв интерес к происходящему на лужайке, к согуртницам, к Иде, да и к самому Пастуху.
— Что за странный телячий вид? — удивился Пастух. — Можно подумать, что вы чем-то расстроены!
— Да, Пастух, — призналась бурая телка, — но мы скорее обижены: существовать без всякого имени унизительно для коровы… Даже наши проекции, эти бессмысленные создания, и то одарены разными кличками…