— А почему, Пастух, из этой на вид очень миролюбивой постройки, не внушающей опасений, не доносится стонов или еще чего-то подобного, что раздирало бы ужасом своего звучания наши коровьи сердца? — спросила Елена.
— Да, — согласилась Марта — что-то не очень похоже, что там, внутри, извлекают и жарят наши мозги, предварительно, как вы объясняли, вымоченные в моче и вываленные в навозе.
— Это все потому, — ответил Пастух, — что там, внутри, скотина сразу же каменеет от ужаса, и, пока длится определенная процедура возвращения сущности к правильному восприятию реальности, не в силах издать ни одного звука, которые, впрочем, внутренне конечно же издает, но это не приносит ей облегчения и только усугубляет невыносимые муки.
— А почему, Пастух, сущности сразу же каменеют? Их что, тоже напаивают отваром специальной травы? — спросила Антонина-гадалка.
— Нет, там не напаивают отваром травы, но они каменеют, видя сразу же Наиужаснейшее из того, что может увидеть в своем вечном существовании Божественная скотина…
— Что же, Пастух, может являться Наиужаснейшим для всех нас? Невозможно даже вообразить… — призналась Мария-Елизавета.
— Наиужаснейшим для вас, вечных коров, является вид разлагающейся Стервы, выставленной напоказ, от вида которой и каменеют все попавшие в Пантеон… Стерва эта, обыкновенная полусущностная корова, погибшая от какой-то болезни в проекционном нигде, по воле Хозяина и с одобрения Создателя и Намерения с великими усилиями была переправлена на нашу великую плоскость и возложена в Пантеон, причем в перемещении ее были задействованы не только Божественные Пастухи, Гуртоправы и высшие Пастухи, но и те силы, которые прямым образом не относятся к плоскости: Куклы, Мумии и Тени Теней, которые населяют межплоскостное пространство. Особый эфир поддерживает разлагающееся тело Стервы в сохранности, и, таким образом, бессмертная сущность, попавшая в Пантеон, видя смерть, каменеет от ужаса, после чего Гуртоправ, обладающий даром внушения, мысленно передает в ее голову картину поджаривания собственных же мозгов, в которых нарушилось первородное, сущностное начало…
Тут у всех телок хвосты, которыми они обычно слегка помахивали, слушая Пастуха, повисли, как тряпки.
— Смерть… мозги… — повторила Елена, зашаталась и, не удерживаясь на дрожащих ногах, стала валиться на бок.
Овсянка с Ириской, закачавшись, сначала присели, но передние ноги у них подломились, и они тоже упали. Все остальные попадали одна за другой, а Роза и Анна не просто упали, но рухнули, как подкошенные, как будто в ногах у них разом что-то сломалось.
Пока Пастух хлопотал, поднимая коров и возвращая их к жизни, ворота строения открылись, и четверо Гуртоправов, в отличие от Пастухов, видимые для телок, одетые в какой-то брезент, как пожарники в потустороннем нигде, и со странными, островерхими, с прорезями для глаз колпаками на так называемых головах, вывели из Пантеона светло-рыжую, очень худую особь, которую можно было бы назвать окаменевшей коровой, поскольку она не подавала никаких признаков жизни: ни движением, ни звуком… Ноги ее самостоятельно совершенно не двигались, и каждый из Гуртоправов, склонившись, двигал одну из ее ног, и впечатление было такое, что из Пантеона вывели куклу, которая не способна ходить. Телок, которые после обморока еще не окончательно пришли в себя и с трудом наблюдали происходящее, особенно потряс взгляд этой «куклы» — тоже окаменевший, направленный в никуда, и еще больше — язык, почему-то высунутый и как бы застывший.
— В чем, Пастух, провинилась эта несчастная особь? — спросила Джума, еле шевеля языком.
— Эта особь пребывала в проекционной иллюзии на протяжении девяноста девяти столбов своего пятого круга, то есть погрязла в потустороннем нигде до такой степени, что разучилась мычать, поедать траву, похудела донельзя, как видите, прекратила облагораживать Божественную поверхность, давать молоко и перестала общаться с коровами, воспринимая их так, как будто это не сущности, а только коровы, и, вдобавок, на глазах у своего Пастуха не единожды попыталась передвигаться на двух задних ногах, не понимая, что это не просто смешно, но и в высшей степени грустно… Так что в таком состоянии ей не позволили перейти на следующий круг, возвратили назад с последнего перегона, оставшегося до промежуточной плоскости, и направили в Пантеон для исправления мозгов.