— Все, коровы, до следующей встречи! — попрощался Пастух. — Теперь: геть вперед! Соблюдайте порядок движения!
Гуртовщик ударил бичом, и колонна сдвинулась и пошла по тракту вперед. Телки сразу поняли разумность подобного построения: лошади напирали на телок, готовые побежать, ослы же не давали ускориться, а овцы и козы, мельтеша под ногами, заставляли ступать осторожно, и таким образом соблюдалась равномерность и стройность движения разных видов скотины, собранных вместе; да еще Гуртовщик, двигаясь сбоку, щелкал хлыстом, не давая заступать на обочину…
Неподалеку от тракта, миновав ничем не отмеченный столб, телки увидели своего Пастуха, который извлекал что-то из-под огромного серого валуна, и подумали, что это и есть, очевидно, тот самый первоосновный загадочный камень…
Свод над головами коров постепенно сужался, темнел, превращаясь в широкую полосу, похожую на дорогу, и казалось, что эта дорога и тракт скоро сольются.
И действительно, на девяносто третьем столбе, но откуда-то сверху в массу скотины на тракте стало входить Карнавальное стадо, на девяносто четвертом, тоже, казалось, с дороги на своде присоединились табун лошадей и несколько собчаков, следующий столб ознаменовался сильнейшим встречным ветром и пылью, и наверху полетели, как искры, блестящие украшения, сорванные с карнавальных тел и голов, на девяносто шестом в тракт вдалась Большая дорога Художников, и коровы увидели Осла и Коня, Иоганна и Вилли, шедшую передом, и Джеймса с зажатой шляпой в зубах, поля которой трепыхались от ветра; на девяносто седьмом к потоку скотины пристроились верблюды и верблюдицы; на девяносто восьмом ветер стих, полоса пыли закончилась, и сущности замедлили ход, обтекая возникшее на дороге препятствие… «Это — Данте» — промычала Кокетка, которая миновала это место дороги уже не впервые… Мощный, неповторимого тушесложения бык с завораживающим, гипнотическим взглядом, проталкивался назад сквозь массу скотины, следуя нисходяще по своим великим кругам, и мычал: «Дурни! Пристраивайтесь ко мне, спускайтесь вниз по кругам, истина позади ваших задниц…» Но никто, разумеется, не внимал мычанью этого во всех отношениях гиганта, хотя обходили его тело с великим благоговением и чувством собственной скотской ничтожности перед этой Божественной сущностью, видевшей то, что никогда и никто не увидит…
92. Промежуточная поверхность. Возвращение на плоскость
«99» было означено на табличке очередного столба крупно, четко и ярко, как будто только что начертили масляной краской, и за этим столбом дороги свода и плоскости соединились в одну, представляющую собой, казалось, уже не тракт, но просто движение, по краям которого не было плоскости, а наверху — отсутствовал свод, была пустота.
Телки заметили вдруг, что не идут, но плывут, не чувствуя под копытами тверди, не чувствуя даже тел, и ощущая в мыслях своих, в своих головах какой-то пронзительный всплеск информации обо всем, что только возможно… Сознание коров, между тем, было ясным, не затуманенным какой-то фантазией, если не считать за последнее то, что сведения об этом о Всем пробегали у них в мозгах как лента с какими-то неизвестными знаками, которые, как ни странно, сущностям были понятны, как было понятно и то, что в знаках этих отсутствует даже намек на принадлежность их смысла к таким категориям как: прошлое, настоящее, будущее, а также жизнь и окружающий мир… Шла лента быстрых, сухих сообщений, коровам хотелось замедлить их скорость, чтобы запомнить хоть что-то, и в этой попытке они закрывали глаза, стараясь сосредоточиться и подключить свою память, но это приводило к тому, что, даже не видя, они слышали эти знаки, когда же они открывали глаза, то снова начинали их видеть. Джума и Елена переглянулись и обе подумали одинаково: не перешли ли они преждевременно грань разумного понимания реальности? И тут же ответили сами себе: не перешли — если задаются подобным вопросом… Но это были наиболее умные телки, другие же воспринимали поток без всяких раздумий, или, вернее, считая, что так, наверное, нужно на данном этапе и ничего неестественного в этих каракулях нет.
И все же каждой из телок невыносимо хотелось поделиться с согуртницами этими видениями, похожими на прозрение, и поэтому все вдруг стали мычать, выражая свою коровью радость по поводу открывшегося им безотносительного понимания великого положения вещей.
Но как только коровы почувствовали под копытами какую-то твердь, поток информации в головах сразу же прекратился, и коровы перестали мычать.
«Что это было, Джума?» — спросила Елена.