Когда в 1989 году принадлежавший корпорации супертанкер Exxon Valdez сел на мель у побережья Аляски, из-за чего в воду вылилось 37 тысяч тонн нефти, тогдашний генеральный директор Лоуренс Роул вошел в историю, заявив прессе: он, мол, «слишком занят», чтобы приехать на место катастрофы. Но нынешний глава Exxon Ли Реймонд делал не меньше, чтобы раздуть пламя ненависти к корпорации. Его ставшее притчей во языцех нежелание признавать глобальное изменение климата, Киотские соглашения и альтернативы ископаемым видам топлива беспокоили не только радикальных экологов, но и акционеров самой Exxon. Позиция Реймонда поставила его компанию особняком, в то время как другие нефтяные гиганты начали поддерживать разработки в области возобновляемых источников энергии. Например, возглавляемая лордом Джоном Брауном британская ВР даже придумала альтернативную традиционной (British Petroleum) расшифровку своего названия — Beyond Petroleum («Не только нефть»).
Не все шло гладко и в самой Exxon. К финансовому руководству Реймонда ни у кого претензий не было. Валовая операционная прибыль в 2002 году составила приличные 35 миллиардов долларов. Год 2003-й обещал быть еще лучше, и будущее казалось безоблачным. В декабре 2005-го журнал Economist напишет: «Реймонд может претендовать на звание самого успешного руководителя нефтяной компании со времен Рокфеллера». Вопрос был в том, действительно ли глава публичной компании заслуживает вознаграждения, которому позавидовал бы сам ненасытный Джон Рокфеллер?
В 2003 году, по данным Forbes, Реймонд получил 23 миллиона долларов; это был один из самых высоких показателей среди топ-менеджеров — руководителей компаний из списка Fortune 500[4]. Стоит признать, что даже такая астрономическая цифра соответствовала взрывному росту вознаграждений топ-менеджеров в 1980-х и 1990-х годах. Хотя многие акционеры за тот же период изрядно улучшили свое материальное положение, рост доходов руководителей компаний намного (приблизительно в два раза) обогнал рост индекса S&P 500.
Конечно, если посмотреть на звезд шоу-бизнеса и профессиональных спортсменов, то можно даже сказать, что Реймонду и его коллегам недоплачивали. Вечером того же дня, когда проходило собрание акционеров Exxon, в Арлингтоне, в 28 километрах от Далласа, шорт-стоп[5] Алекс Родригес и его Texas Rangers проиграли команде Tampa Bay Devil Rays со счетом 6:4. Всего в том сезоне Texas Rangers проиграли 91 игру, и тем не менее Эй-Род, как его называют, в том же году подписал с New York Yankees самый крупный контракт в истории профессионального бейсбола — 252 миллиона долларов на десять лет, то есть в пересчете на год выходило немногим больше, чем получил Ли Реймонд в 2003 году. А ведь Реймонд, по крайней мере, мог предъявить недовольным рекордную операционную прибыль.
И все же, если бы владельцы всех 6,7 миллиарда обращающихся акций Exxon получили право проголосовать по вопросу компенсационного пакета Реймонда в 23 миллиона долларов, многие захотели бы передать управление какому-нибудь квалифицированному специалисту, что согласился бы на скромные 5-10 миллионов за привилегию руководить компанией. Этот вопрос следовало обсудить, по крайней мере, так считали многие из нас. Второй предмет моего давнего спора с компанией касался того, кто должен занимать пост председателя совета директоров и генерального директора. Реймонд занимал обе эти должности — это все равно как если бы президент Соединенных Штатов одновременно служил бы председателем Верховного суда. Может, Алекс Родригес и зарабатывал чуток побольше, чем Реймонд в 2003 году, но по крайней мере он не мог сам назначать себе зарплату и бонусы, чем успешно занимался Реймонд.
Резонный вопрос: почему при том, что на повестке дня стояли такие серьезные темы, так мало акционеров ExxonMobil обеспокоились явкой на собрание? Ведь на годовом собрании управляющие компанией единственный раз в году по закону обязаны встречаться с акционерами, а мы, владельцы акций, можем единственный раз задавать вопросы тем, кто управляет нашими деньгами. Никто не ожидает, что корпоративное управление будет подобно совершенной демократии вроде той, что была в Перикловых Афинах, но, по идее, годовые собрания акционеров — это время оценивать долгосрочные перспективы компании, время задавать вопросы и получать ответы, время принимать решения о месте компании в обществе и ее миссии и, наконец, время со стороны посмотреть на финансовую отчетность. На практике, разумеется, на годовых собраниях занимаются чем угодно, но только не этим.
Последние семьдесят лет корпоративные юристы, при попустительстве Комиссии по ценным бумагам и биржам (SEC), вели непрекращающуюся войну с «демократией акционеров». Сегодня любую попытку акционеров провести свое предложение по серьезному вопросу можно легко подавить, а любые предложения, или резолюции, акционеров, которые, по правилам SEC, компания обязана включать в доверенность на голосование (направляемый акционерам документ с информацией о предстоящем годовом собрании и списком рассматриваемых вопросов, по которым нужно проголосовать), практически наверняка не будут иметь никакой значимости. Моя собственная история с Exxon — тому пример.
5
Шорт-стоп (shortstop) — бейсболист между 2-й и 3-й базами; должен останавливать мячи, попадающие в эту зону.