И на этом заканчивают. Ни слова больше.
Нортон выключает радио и отхлебывает кофе. Чего он ждал? Чего угодно. Он вспоминает, как это было в прошлый раз: он так же сидел на кухне, правда гораздо более скромной — на Гриффит-авеню. Так же всю ночь не спал, ждал звонка, а звонок так же не прозвенел.
Нортон быстро выпивает кофе и наливает еще.
Он слышит: пылесос пошел наверх, — значит, миссис Уолш приступила к своим ежедневным обязанностям.
Пусть сначала закончит убираться в спальнях, тогда он пойдет наверх. А то еще напугает женщину.
Он наливает третью чашку, и тут звонит телефон. Нортон выуживает его из кармана, смотрит на экран. Номер не определился — значит, не Фитц и не офис. Он берет кофе, возвращается к столу, садится:
— Алё.
— Пэдди, это Рэй Салливан.
— Рэй? — Нортон встает, смотрит на часы. — Рэй, сейчас четверть одиннадцатого, значит, у тебя там что — четверть шестого? Я думал, я один такой чокнутый.
— Нет, Пэдди, я тоже плохо сплю. Давно уже. У меня в пять утра — самый пик работы. А теперь ведь бизнес сам знаешь, как устроен: эта всемирная хренотень работает круглые сутки. И до меня добирается как раз к пяти утра. Ладно, как сам?
— Ничего, Рэй, ничего.
Он снова садится. Отпивает кофе. Рэй Салливан — генеральный директор компании «Амкан». Нортон рассчитывает заполучить их в качестве якорного арендатора в Ричмонд-Плазу. Но есть несколько затыков в переговорах, среди них установка специального оборудования и права на название, которые никак не решаются. В результате уже несколько месяцев они ни мычат ни телятся.
— Вот и славно. Тогда слушай.
У Салливана своя манера общаться, и собеседнику не остается ничего другого, кроме как принять ее.
— Слушаю, Рэй.
— Итак, я вчера обедал с нашими знакомыми. Как и планировал. Ты помнишь, мы говорили об этом?
— Помню.
— Так вот, они готовы встретиться с Ларри здесь на следующей неделе.
Нортон потирает руки:
— Рэй, отличные новости, я все устрою.
— Да. — Рэй медлит. — Но только под моим чутким руководством, договорились?
— Какие могут быть разговоры!
Салливан откашливается:
— И, Пэдди, запомни хорошенько: мы имеем дело с частными лицами. Они дорожат своей непубличностыо и пойдут на все ради ее сохранения.
— Хорошо, Рэй, я принял к сведению.
Салливан не только генеральный директор «Амкана», он еще член совета директоров частной инвестиционной компании «Оберон кэпитал груп», имеющей интересы в сотне стран мира.
— Они хотят просто встретиться, поговорить, прощупать человека. Так что никаких пресс-релизов, никакой шумихи, ничего такого. — Он опять останавливается. — Мы поняли друг друга?
— Абсолютно.
Рэй Салливан замолкает: слушает, что говорит интуиция.
— Хорошо, — резюмирует он. — Мы еще об этом потолкуем. Пожалуйста, передай от меня привет прелестнице Мириам.
— А ты — прелестнице Кэролайн.
Такое окончание разговора стало для них уже почти рутиной.
Нортон кладет мобильник на стол.
Через секунду опять встает: нужно позвонить. Подходит к базе, висящей на стене рядом с холодильником, снимает домашнюю трубку. Почему-то ему кажется: лучше со стационарного. Вдруг в это время кто-нибудь на мобильный позвонит.
Не отходя от холодильника, он набирает номер и ждет.
Звонок переключается на голосовую почту.
Он не оставляет сообщения. Набирает другой номер. Опять ждет.
— С добрым утром, министерство…
— Будьте добры, соедините меня с министром. Говорит Пэдди Нортон.
— Секундочку, мистер Нортон.
Пэдди прилаживает телефон на плече и перевязывает халат понадежнее.
— Мистер Нортон, министра нет на месте. Передать ему что-нибудь?
— Нет-нет, не беспокойтесь. Я перезвоню. Спасибо.
Мог бы и догадаться. Естественно, после объявления сделки с «Айбен-Химкорп» у министра дел по горло.
Он хочет повесить телефон на базу и тут же передумывает. Уж если подключается «Оберон капитал груп», значит, история с «Амканом» должна сдвинуться с мертвой точки. А значит, нужно кое с кем поговорить.
И вот он смотрит на телефон и отчетливо понимает, что не готов к подобным разговорам: мозг не пашет, а его хваленая способность раскладывать все по полочкам куда-то улетучилась. Остается только надеется, что не навсегда.
Через некоторое время, а конкретнее, еще через четыре чашки кофе, примерно около одиннадцати, он хватает мобильный и переходит из кухни в заднюю часть дома.
В большой гостиной снова принимается за свое — ходит вокруг снукерного стола. На этот раз ритмично и монотонно, пытаясь избавиться от мыслей. Но одна, главная, никак не выходит у него из головы. Вчера вечером он повел себя непростительно: психанул, дал волю эмоциям, проявил слабость. В молодые годы, да что там, еще пару лет назад, такого бы не произошло. Конечно, уже когда Рафферти объявился в отеле, он понял, что без его вмешательства теперь не обойтись. Понял, но старался свести это вмешательство к минимуму. Но нет дыма без огня. Теперь он задается вопросом: каков нанесенный урон? Не падет ли тень на Ричмонд-Плазу? Не падет ли тень на «Винтерленд пропертиз»?