– Дерзай, – ответила Аннушка.
– А как ты находишь антиконтент? Точнее, как ты определяешь, что конкретный материал является антиконтентом, – спросил я.
– Конечно, поначалу определять это было крайне сложно. Но, как говорится, все гениальное просто. Отличить контент от антиконтента можно по его эффекту на потребителя. После просмотра или прочтения обычного контента – под этим следует понимать продукцию ООО «АйДи» или же произведенную или разработанную в интересах компании на аутсорсинге – ты получаешь легкое удовольствие сопоставимое с потреблением небольшой порции алкоголя, микродозы наркотика, выкуренной сигареты или же продукта, содержащего гормоны счастья – эндорфина, дофамина, окситоцина, серотонина. Ключевой маркер контента – желание потребить еще. Но надо понимать, что удовольствие это крайне условное. На самом деле, опять же довольно упрощенно, можно назвать наш контент – блокатором, который отключает центр формирования смыслов. Если сказать совсем просто – мозги. Любой человек по своей природе настроен на получение удовольствия и отключение мозгов. Собственно, поэтому особых усилий в продвижении наших флагманских продуктов – Насти Бливлевой, Кати Клоп, Юрия Гованьского, А3 и прочих блогеров из первой сотни – прилагать не приходится. Количество подписчиков растет быстрее, чем Федеральная резервная система успевает печатать доллары, – пояснила Аннушка.
В этот момент официант принес наш заказ – оригами из гривен, лари и рублей в виде луковиц, напоминающих купола православных церквей без крестов или мечетей, а также конструкций в виде корпусов морских барж. В центр стола парень поставил толстую горящую свечу. Мы поочередно поджигали свои тарелки и вдыхали едкий дым, от чего всем становилось тепло и хорошо. Смотря на то, как Аннушка и Георгиевский вдыхают светло-серые струйки дыма, после чего их лица загораются румянцем, а глаза вспыхивают живым блеском, я думал о том, что являюсь участником магического ритуала, настоящего волшебства – превращения денег в реальную, а не абстрактную пользу и удовольствие.
– С антиконтентом все наоборот, – продолжила Аннушка, закончив с бумажным хачапури, – после просмотра хочется разорвать связь с потреблением в самом широком смысле этого слова, погрузиться в размышления от увиденного, попытаться понять мир и себя в этом мире. И когда потребитель начинает у себя в голове жонглировать почерпанными из антиконтента смыслами и посылами, он приходит к выводам, которые противоречат задачам корпорации «АйДи».
Я вспомнил пустоту и тоску, но и одновременно восторг, спокойствие и умиротворение, которые накатили на меня после просмотра фильма «Остров». В тот момент мне действительно было плевать на всю требуху и шлам, которые сопровождают человека на протяжении дня, а может даже и всей его жизни. Все это потеряло смысл, его залил необузданный свет, который бил в меня отовсюду, и источником которого был я сам. К нашему столику вновь подошел официант. Он держал в руке поднос, в середине которого размещался покрывшийся конденсатом граненый стакан с прозрачной жидкостью. Лицо Георгиевского сразу же расплылось в улыбке.
– Ну, за победу в будущей баталии, – произнес он, взяв стакан в руки и опытным выверенным движением опрокинул его содержимое в глотку, слегка дернув головой.
– Водка настоящая? – удивлено спросил я.
– Брат, тут все настоящее, – рассмеялся Георгиевский.
Аннушка достала из кармана две небольшие золотые монетки и положила их на стол, Сергей добавил еще одну, а также кинул на стол несколько сотен долларов США. На выходе из кафе он сунул еще какие-то купюры администраторам в клетках. Но в отличие от швейцара у ресторана «Желтое море», они не стали их сжигать, видимо, не были сильно голодны, а засунули бумажки в одежду. В знак благодарности парни достали у себя из одежды скрипку и барабан, и под их неуклюжее сопровождение, не попадая в такт, запели: – мама, мама, что я буду делать…
В офисе я еще раз просмотрел листы из красной папки, попытался найти в описываемом антиконтенте слабые места или болевые точки, на которые можно было надавить, но так ничего не придумав, направился в кабинет Владимира Семеновича, чтобы получить соответствующие разъяснения. Я постучал в дверь, но никакой реакции на это не последовало. Выдержав паузу, я повторил это действие. Вновь ничего. Тогда я дернул за ручку и вошел внутрь. Начальник лежал на полу в бессознательном состоянии. Я быстро подбежал к нему и положил руку на грудь, чтобы послушать сердце. Пульс был с низкой частотой и едва прослушивался. Я хотел выбежать из кабинета и позвать кого-то на помощь, но Владимир Семенович схватил меня за руку и слабым голосом прохрипел: