– Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так,
А в конце – подавно.
И ни церковь, ни кабак —
Ничего не свято!
Нет, ребята, все не так,
Все не так, ребята!
Я кашлянул.
– А, Глеб, – сказал он, поворачиваясь и убирая гитару в сторону, – присаживайся.
– Владимир Семенович, я закончил с кришнаитами, – отрапортовал я.
– Да, – сказал он, прикуривая, – хорошо, но речь сейчас не об этом. Уже прошло почти две недели с момента твоей работы в нашем департаменте. Собственно, с работой ты справляешься. Конечно, не так как бы хотелось, но пока сойдет. Есть куда расти. Завтра мы с тобой пойдем к генеральному директору. Долговременные контракты с сотрудниками подписывает он.
Я ничего не сказал на это.
– Сбор завтра после работы. На этом все, – сказал Владимир Семенович, и, развернувшись ко мне спиной, стал вновь дергать струны на гитаре.
На следующий день ровно в 18.00 я подошел к кабинету начальника и постучал в дверь. Владимир Семенович сам открыл дверь и вышел мне на встречу. В этот раз начальник был одет в рыцарские латы черного цвета, а его голову украшал шлем, напоминающий голову горного барана с закрученными ромами. На бедре начальника был закреплен скандинавский боевой топор. Я же был в стандартном костюме клерка, лицо закрывала маска безразличия.
– Готов? – спросил он у меня.
Я угукнул в ответ, и Владимир Семенович уверенной походкой и характерным металлическим лязгом направился в сторону лифта. Я зашаг вслед за ним. В лифте начальник нажал на верхнюю кнопку, если я не ошибаюсь – 666 Н, и мы понеслись вверх. Выйдя из кабины, мы оказались в огромном зале, который по своему внутреннему устройству очень походил на трехнефный готический собор. По бокам центрального зала вверх к нервюрному своду тянулись мощные резные колонны высотой около 20 метров. Примерно в середине каждого из столбов на специальном выступе были установлены скульптуры рыцарей в шлемах разных типов – от классических норманнских до вычурных арметов. Все шлемы были объединены одной деталью: каждый стальной головной убор комплектовался мощными закрученными рогами. В проемах между колонами виднелись огромные витражи из цветного стекла, на которых были изображены сражения воинов в черных доспехах и рогатых шлемах с рыцарями в белых латах с закрепленными за спинами, как у элитных легких кавалеристов Речи Посполитой, лебедиными крыльями. По всему залу тянулись многочисленные светодиодные нити подсветки – в основном красного и теплого желто-оранжевого цветов. В конце зала располагался прямоугольный стол, а сразу за ним огромный постамент из черного мрамора, за которым была установлена огромная – почти во всю высоту зала скульптура рыцаря со шлемов в виде головы козла с огромными закрученными назад зубчатыми рогами. За спиной воина вздымались громадные лысые кожистые крылья, которые наплывали на свод. Приближаясь к столу, я заметил сидящую за столом фигуру козла. Однако, подойдя вплотную, я понял, что это был человек с козлиной мордой, точнее с головным убором в виде натуральной козлиной головы. За несколько метров до стола Владимир Семенович остановился, согнул руку с выпрямленной ладонью в локте и произнес: – все сгорит в огне потребления. Я повторил за ним.
– Да будет так, – сказала фигура за столом, после чего приподнялась и подошла к нам.