– Очищение, – хором повторили рыцари, после чего засунули трубочки в отверстия своих шлемов и стали всасывать зеленую жидкость. Получалось это не очень быстро, к тому же смотрелось весьма забавно – взрослые мужики в устрашающих доспехах втягивают жидкость через тонкие трубочки. Впрочем, я делал аналогично. По вкусу напиток напоминал «зеленую ведьму», но был менее сладким. Когда последний архар допил свой стакан и поставил его на стол, раздался симфонические оркестр. При чем это явно не была запись – музыка была живой. Невидимые музыканты исполняли произведение норвежского композитора Эдварда Грига «В пещере горного короля». Под эту музыку в метрах пяти от начала ступеней с потолка стала спускаться круглая площадка, удерживаемая четырьмя довольно мощными цепями. Цепи уходили в специальные ниши в потолке, где, вероятно, располагался механизм, приводивший конструкцию в движение. Весь процесс сопровождался характерным хрустом и переливом металлических звеньев, который завершился громким ударом площадки об пол. Сверху на конструкции размещалась копия Вавилонской башни, точнее вариант этого здания в версии нидерландского художника Питера Брейгеля, высотой примерно три метра. Присмотревшись внимательно, я заметил, что башня была сделана из различных купюр мировых валют – от американских долларов до турецких лир. В следующий миг вся конструкция вспыхнула желто-красным огнем, одновременно с чем Ухгад стал резко увеличиваться в размерах, при чем его шея стала сильно вытягиваться вперед. Буквально за секунды он стал в несколько раз больше, чем был, а за его спиной возникли огромные кожаные крылья, которые совершали пульсирующие движения. Золотые символы на доспехах стали расползаться по его телу, превращаясь в ромбовидную чешую. Вскоре существо стало тусклого желтого цвета, словно выцветшая позолота на советских погребальных плитах. Шлем в виде козлиной морды выдвинулся вперед и превратился в живую голову, напоминающую китайского дракона с красными козлиными рогами и густой красной гривой на шее. Чудовище придвинуло голову к башне и стало жадно вдыхать производимый в результате горения белый дым. Как огромный мощный пылесос дракон всасывал смог, и вскоре догорающая башня потухла, а оставшийся черный каркас сгоревшей дотла конструкции рассыпался в труху. В этот же момент музыка прекратилась. Чудовище издало мощный рев, после чего стало резко уменьшаться в размерах, пока на его месте вновь не оказался магистр ордена рыцарей ступенчатого стола. Иван внимательно осмотрел своих вассалов и произнес:
– Не кровь и пот труда,
И даже не усилия ума в процессе осознания себя,
А лживые желания и чаяния,
Зачахшие над золотом глаза,
Питают рыцарей холодные сердца
Конструкция вновь пришла в движение, потащив площадку обратно вверх.
– Господа, архары, бал не ждет, – сказал Гаврик, вставая со своего пуфика.
Рыцари стали вставать со своих кресел и спускаться по ступеням вниз. Уильяма Виндзора среди них не было. Трон его также пустовал. В какой момент он исчез, было непонятно. Все 13 архаров, включая меня, вышли в фойе. Степан проследовал к двустворчатой двери, возле которой в этой раз уже дежурили двое лакеев в красных парадных ливреях, украшенных аксельбантами, галунами и тесьмой. Голову прислужников покрывали белые парики с завязанными черными бантами хвостами. Каждый из рыцарей считал своим долгом подойти к одному из лакеев, похлопать его по щеке, и всунуть ему в карман какую-то банкноту. При этом слуги вели себя достойно и даже высокомерно, не обращая внимания на фамильярное поведение рыцарей, смотря на происходящее высоко задрав нос. У меня купюр с собой не было, никто об этом не предупреждал, но я не смог отказать себе в удовольствии похлопать одного из лакеев по щечке металлической перчаткой. Дверь вела в бальный зал, который размещался в знакомом помещении с готическими сводами и колоннами со скульптурами рыцарей, которые были свидетелями моей первой встречи с Иваном Ухгадом. Правда, в этот раз в помещении было немного светлее, видимо, яркость тянущихся по всему залу светодиодных нитей регулировалась по желанию администрации. Сегодня здесь было много людей, преимущественно, клерки – вероятно, узкие и значимые специалисты, а также преторианцы – без шлемов и оружия, но в фиолетовых тогах и лацернах, а также в сверкающих лориках хаматах. Также было много обслуги – голых девиц и лакеев в зеленых ливреях, которые перемещались по залу с большими золотыми подносами, на которых были расставлены в форме пятиконечной звезды хрустальные бокалы с горячительными напитками. В конце зала сразу под скульптурой крылатого рыцаря расположился симфонический оркестр, состоящий исключительно из мужчин в черных смокингах и белых рубахах. Вероятно, их я и слышал в зале рыцарей ступенчатого стола. Мужская часть корпорации «АйДи» была в традиционных синих спортивных костюмах и кроссовках от именитого немецкого производителя. У всех лица закрывали золотые маски с улыбающимися выражениями лиц. Прекрасная половина компании была также в офисной одежде – с белыми парадными бантами и советской школьной форме, которая была настолько выстирана и отглажена, что выглядела не хуже бальных платьев. Лица девушек и женщин также закрывали улыбающиеся маски. Преторианцы, по выражению лиц и сканирующему взгляду было понятно, что это офицерский состав, подсознательно сбивались в группы по три-четыре человека и символично формировали посты возле колонн – у ног скульптур рыцарей. По всему залу стоял шум от разговоров под аккомпанемент музыкантов, которые играли лучшие произведения Шуберта. В один момент музыка прекратилась, и вслед за ней все замолчали. Послышались тяжелые скрипучие шаги, которые принадлежали дефилирующему по залу Ивану Ухгаду. В этот раз магистр не был в латах. Наряд его был лаконичен и строг: черные галифе с тонкими белыми лампасами, начищенные до блеска черные сапоги, черный китель с газырями, верхнюю часть которого скрывала накинутая на плечи козлиная шкура, и черно-красная фуражка с белым черепом и костями. Иван остановился в центре зала. Окинув взглядом толпу, он сказал: – Первый танец рыцарей. Дамы и господа, прошу.