– Что здесь происходит? – спросил я с возмущением.
– Умер король, да здравствует король, – хихикнул в ответ Гаврик, – Не придавай значения, это формальность, давняя традиция. Дело в том, что его мессенджер окончательно потерял интерес у потребителей. И он, как придумавший этот тренд менеджер, растворился в небытие вместе с ним. Надо всегда держать руку на пульсе тренда, чтобы не потерять голову.
Колона прошли возле нас, и я увидел торчащую из головы козла золотую маску с лицом боевого генерала Николая Ватутина, освободившего древнюю столицу моей страны осенью 1943 года.
– Дальше мне идти нельзя. Сюда могут входить только венценосные особы, – сказал Гаврик, и, хихикнув, продолжил, – а также проверенные уборщицы.
Дверь открылась, и я шагнул в слепящий свет. В зале никого не было, но я на всякий случай обошел его по кругу, внимательно всматриваясь в светящиеся мониторы. Кинув взгляд на трон в центре зала, я испытал непреодолимое желание сесть на него и вновь испытать невообразимое блаженство эзотерической составляющей процесса потребления материальных и виртуальных продуктов. Мощный световой пучок манил меня и даже в какой-то мере гипнотизировал. Я даже не понял, как мои ноги зашагали в направлении стула. Они подчинялись не мне, а какому-то внутреннему сознанию, которое существовало отдельно от моей воли или ума. Но затем я заметил пятна крови на белом полу, вероятно, принадлежащие Ватутину, и разум тут же возобладал над телом, взяв его под контроль. Адреналин все-таки сильная штука, а главное всегда с собой. Чтобы не искушать судьбу, я решил не тянуть со своей миссией. Сжав в руке пилум, я стал внимательно выискивать потухшие экраны зловещей световой машины. С одной стороны, рассмотреть темные мониторы в залитом светом пространстве было непросто. Впрочем, это была не самая главная проблема. Даже когда в потоке света удавалось сфокусироваться на черноте, фактически уже в момент броска монитор вспыхивал белым светом. Поскольку копье у меня было одно, это могло бы привести к фатальному результату: миссия провалена, а я разоблачен. Около 10 раз я чуть не попался на этом, но в самый последний момент мне все же удавалось останавливать руку. Казалось, что «око потребления» играет со мной, как заключенный в башню Саурон с Фродо Бэггинсом. Наконец я выделил один экран, который долгое время не изменял темноте. Я несколько раз для вида изображал бросок пилума, но монитор ни разу не зажигался огнем потребления. Наконец, решившись, я со всей силы метнул копье в черную точку залитого светом зала. С еле слышным шипением, которое рождалось от разрезаемого острием воздуха, копью пронеслось по пространству и с не очень громким хрустом вошло в темный экран чудовищной машины. В первый момент казалось, что ничего серьезного не произошло, но в следующий миг раздался мощный взрыв, все экраны в одни момент разорвались, и я почувствовал, как в меня врезаются мелкие осколки составных частей мониторов – стекла, пластика и металла. После чего меня поглотила непроглядная темнота. Вдруг я почувствовал вибрацию у себя в кармане, а затем услышал знакомую мелодию, сопровождающую вызовы в одном из моих мобильных мессенджеров. Я достал из кармана своей белой рубахи мобильный телефон и принял видеозвонок с неизвестного номера. В экране появилась картинка с Ольгой, которая почему-то была с ярким макияжем и с оголенной грудью.
– Как все прошло? – спросила она.
– Все получилось, – ответил я, – «Око» погасло, но каковы последствия этого броска я не знаю.
– Последствия самые охуенные, – сказала она, и рассмеялась каким-то странным диким смехом, после чего продолжила с серьезным видом, – ежегодно все иудеи празднуют Йом-Киппур – день покаяния или искупления. Это происходит на десятый день месяца тишрей. В этой день вершиться великий суд. Сегодня как раз такой день.