- Мы работаем, сир, - пробормотал Визирь негромко. - Наш план остаётся в силе.
- Я на это очень надеюсь, - прорычал Вельзевул. - Мы должны постепенно завладеть этим объектом полностью, там много живой энергии. Ну, а субъект № 2... должен нам в этом помочь.
- Нам ничто не помешает, сир, - позволил себе почтительно перебить начальство Визирь. - Я обещаю.
Он поклонился и спешно ретировался из кабинета, сопровождаемый мрачным взглядом главного вельза.
Оставшись один, Вельзевул бросил мельком взгляд на правую стену.
Суровый огненный взгляд тёмных глаз сиял как прежде.
Первый стоял без одежды. Без обязательной мантии, скрывающей звериное тело. Это потом, пару тысяч лет назад, они начали соблюдать приличия. А попросту, горько усмехнулся Вельзевул, поддались влиянию этого вездесущего, белые его побери, Белого Света. Выглядеть как они, становилось модным. Как люди. Как Он...
А великий Люцифер остался лишь на картине - как напоминание о прежней дикой, никем не ограниченной свободе. Как упрёк в трусости. Постоянный - для него, Вельзевула.
Он стиснул зубы, до крови впиваясь когтями в подушечки лап, сжатых под мантией в кулаки.
Как всегда, мысль соскользнула в самооправдание.
До Первого ему, конечно, далеко. До великого Люцифера, смогшего устроить не один апокалипсис, завоёвывая с ходу несколько объектов конкурентов и пополняя запасы энергии на насколько тысяч лет вперёд.... Тогда не было Корпорации, не было их начальника, творящего вечный хаос. Вельзевулу же досталось нелёгкое время. Строительство новых объектов тяжело давалось неприспособленным к труду, привыкшим только поглощать вельзам.
Но ничего. Они будут действовать другими методами - постепенными. Они завладеют Корпорацией во что бы то ни стало. Последние объекты Шефа также неплохо было бы прибрать к рукам.
Раса людей, порождённая неуёмным воображением Шефа Корпорации, явилась неожиданной и ценнейшей находкой. В отличие от бессмертных, расстающихся с жизнью весьма неохотно и редко - так редко, что эта возможность почти сводилась к нулю - люди могли утолить их, вельзов, вечный голод по смертным телам и душам.
Им, живущим в Чёрной дыре и состоящим из чёрной пыли квазара, им - недоразвитой галактике, выкидышу вселенной, энергия требовалась всегда.
* * *
В затенённой комнате на подушках полулежал молодой человек лет 20-22, с аккуратно подстриженными кудрявыми волосами, большеносый и темноглазый. Он грустно и растерянно глядел на стоящую рядом будущую жену.
- Милева, дорогая, может быть, всё-таки не нужно? Стоит ли тебе волноваться в твоём положении? Ведь я совершенно здоров, и..
- Альберт, нет, пожалуйста, - быстро проговорила пышноволосая молодая женщина с раскосыми глазами и очень бледным лицом.- Это медиумы, Европу посещают впервые, но известны у себя на родине. Попробуем ещё раз, вдруг память вернётся...
Она отвернулась, губы её задрожали.
- Ну вот, опять плачешь, - он недовольно нахмурился. - Зачем эти медиумы, к чему? Доктор Вейзельберг оставил микстуры, их достаточно, есть и порошки для улучшения памяти.
На аккуратно застеленной тумбочке действительно стояли блюдечко с разноцветными пилюлями и стакан с водой, чтобы запивать назначенные порошки.
Молодой человек сокрушённо вздохнул.
Когда он говорил, что совершенно здоров, он не обманывал.
Но Милева, его бывшая однокурсница, тоже была права.
Уже почти две недели прошло с того момента, как её будущий муж, чудаковатый, малообщительный и очень умный человек, всегда поглощённый своими научными идеями, изменился до неузнаваемости.
На первый, посторонний взгляд, всё было в порядке: он всех узнавал, по-прежнему собирался связать с ней жизнь, ходил на работу, но...
На первые признаки странного поведения Милева не обратила особого внимания, только слегка удивилась: письмо профессора Вебера из Цюрихского университета лежало распечатанным и брошенным на столе, а на замечание Альберт ответил, что не знает этого человека и то, о чём он пишет, ему неинтересно. Женщина списала всё на усталость и обычную эксцентричность, нежелание общаться (с адресантом у Альберта были несовпадения во взглядах на электромагнитную теорию Максвелла). Но всё оказалось гораздо хуже и непонятнее.
На следующий день она обнаружила Альберта сидящим перед своими записями с таким видом, будто перед ним китайские иероглифы. Он знал, что тетрадь его, но НЕ ПОНИМАЛ написанного. Со словами "какой бред, однако" молодой человек закрыл записи.
На следующий день стала понятна одна вещь, ужаснувшая молодую женщину до глубины души: Альберт стал избегать всяческих разговоров о физике и математике и почти перестал понимать её.