На улице оказалось холоднее, чем я ожидала. Когда я вышла за дверь, тут же пришлось пожалеть о том, что с собой нет никаких тёплых вещей. На часах было без двадцати пять, времени навалом и можно было не спешить. Выходить на оживлённый Невский не хотелось, поэтому я неспешно дошла по набережной до Графского переулка и зашагала в сторону Владимирского. По дороге я заглянула в небольшой магазинчик самообслуживания, купила бутылку минералки и несколько булочек с изюмом. На дне моего рюкзака ещё валялся пакетик с мятными конфетами. До Москвы этого должно было хватить. При условии того, конечно, что я еду именно в Москву.
Так, размеренным шагом я и добралась до вокзала. Со зрением у меня действительно было что-то не так, перед глазами всё то плыло, то вставало с необычайной четкостью, но я списывала это на усталость и недосып. О недавних галлюцинациях и ночных бдениях я предпочитала и не думать. Начал накрапывать небольшой дождик, в воздухе заметно потеплело.
Я всегда любила Московский вокзал с его шумом и сутолокой, толпами вечно куда-то снующих людей и дрэев, суматошными торговцами и чинными группками экскурсантов. Несмотря на вечный мой страх перед людьми, несмотря на недоверие и панику, я люблю и любила Московский вокзал. Вероятно моя приязнь к нему основывается на том, что вокзал ассоциируется с дорогой, а дорога с переменами. Как говорится, новое место — новое счастье, а перемены всяко лучше того существования, которое вели все мы. Но для меня понятие перемен связано не только с новым счастьем или просто жаждой новизны. Дело в том, что с самого детства я чувствовала необычайную потребность движения вперёд, мне хотелось идти, двигаться и делать что угодно, только бы не оставаться на месте. Разумеется, меня быстро перековали и обтесали, заставив приноровиться к размеренному темпу жизни, однако никакая монотонная работа не смогла уничтожить во мне желание двигаться вперёд. Я никогда не задавалась вопросом "что впереди?", я просто хотела идти. Именно поэтому я люблю вокзалы и аэропорты, открывающие дорогу и вдаль и вверх. А у Московского вокзала есть и ещё какая-то своя, особенная атмосфера, которая заставляет сердце биться чаще, а кровь быстрее двигаться по жилам. У этого вокзала есть очарование и шарм… как, впрочем, и довольно кровавое прошлое.
Ещё на моей памяти осталась печально известная одиннадцатая платформа, с которой отправлялся специальный экспресс для дрэев. Да-да, тот самый, который четыре раза подрывали оголтелые расисты запрещенной ныне организации МБД (Мир Без Дрэев). Примечательно, что половину из них составляли кавказцы, а остальные были русскими, евреями и татарами. Как говорится, дрэи объединяют самые различные социальные и национальные группы с две тысячи двадцать пятого года. Впрочем, я уже говорила, что ненависть к нам интернациональна и не имеет границ. Ещё один теракт был устроен на самом вокзале, в зале ожидания. Но несмотря на то, что тогда погибло больше людей, чем дрэев, его так и не признали терактом, списав всё на несчастный случай. Несчастный случай на пять килограммов в тротиловом эквиваленте? А сколько их было, таких "несчастных случаев". Сколько их происходит и по сей день, хотя, конечно, в демократической России как обычно "всё в порядке".
Сейчас плакаты "только для людей", которые красовались над рядами кресел и перед входом в зал ожидания давно сняты. Но что толку убирать запреты и кричать о равноправии, когда над кофе-баром неоновая вывеска гласила "VIP зал для людей"? Изменились формулировки, не более того, в головах всё осталось прежним. Нас приглашают на презентации и в общие салоны кинотеатров, но нам по-прежнему не подают руки. А коротенькое слово "VIP" ставит жирный крест на любой попытке сближения. Потому что дрэй по определению не может быть VIP. Потому что мы второго сорта. Законодательная база всё так же не считает убийство дрэя убийством и ограничивается условными сроками. Наказание дрэю всё так же в разы превышает наказание для человека. Мы получили право голоса, но не имеем права защищать себя в суде. Не имеем права на апелляцию. Мы не имеем ничего, кроме восторженных статей о равенстве и братстве.
От таких невесёлых рассуждений меня отвлёк встревоженный голос за спиной:
— Девушка, вам помочь?
"Девушка"! Бог мой, неужели меня и в самом деле можно назвать девушкой, а не синемордой тварью? Я вспомнила безукоризненно вежливую Ирину из мини-гостиницы и не смогла сдержать улыбку. Обернулась и увидела перед собой невысокого паренька с жидкими светлыми волосами, стянутыми в хвост.
— Вам плохо? — поинтересовался паренек, внимательно меня оглядывая. Я усмехнулась. В самом деле, вид у меня был неважный. Едва зажившая ссадина на виске, кожа ещё бледнее обычного, потрепанная одежда.
— Всё в порядке, — выдавила я из себя вежливый и корректный ответ. И снова улыбнулась: — Спасибо.
Видимо, мои слова не успокоили молодого человека, потому как он покачал головой и сказал:
— Что-то незаметно. Вам на поезд или вы кого-то встречаете?
— На поезд.
— Вы одна? — не отставал паренёк. Заручившись моим ответом, твёрдо сказал: — Тогда я провожу.
Смысла спорить я не видела, кроме того, в оживлённом месте безопаснее быть в компании человека. Я кивнула.
— Вам на какой перрон? На одиннадцатый? — спросил мой провожатый и тут же прикусил себе язык. — Ой, простите.
— Шестой.
— Хорошо. Вещи у вас есть?
— Только это, — кивнула я на свой рюкзак.
Молодой человек на мгновение задумался, а потом решил, что с рюкзаком я справлюсь и сама. Мне не очень хотелось разговаривать, однако парень не отставал.
— В Москву едете?
— В Москву. Отправление в пять пятьдесят пять. Посадку уже объявили.
— Тогда ещё уйма времени. Вам нужно что-то в дорогу?
Такая назойливость начала меня настораживать. Я чувствовала, что тут есть какой-то подвох, но с одной стороны брать с меня было нечего, а с другой слишком уж хотелось довериться незнакомому, но приятному человеку. Мы очень редко сталкиваемся с таким понятием, как взаимовыручка, всё-таки это привилегия людей, а не дрэев.
— Меня зовут Николай. Я из Корпорации, — сообщил паренёк и тотчас снял с себя все подозрения. Я вздохнула с облегчением.
— Нас отправили курировать Аидрэ-дэи в этом районе.
— Кого? — не поняла я, напрочь забыв, что то же самое слово употреблял Алексей.
— Аидрэ-дэи, — удивился парень. — Вас. Дрэев, — сказал он будто с неудовольствием. — Разве вы не знали, что вас так называют?
— Нет.
— Странно, — задумчиво протянул Николай. — Нам говорили, что… Впрочем, неважно. Вы, я так понимаю, получили билет?
— Да, — кивнула я. — Только я не знаю куда.
— Вы отправляетесь в Корпорацию, — сказал молодой человек. — Одна из первых. Я и не знал, что отправление уже сегодня. Мне не сообщили. Не все согласились на эту работу. Слишком много недоверия. Это тоже странно. Надо будет много уточнить…
Взгляд Николай стал рассеянным и он говорил, уже не обращаясь ни к кому конкретно.
— Очень странно. Собственно, я был уверен, что моя задача будет состоять только в том, чтобы следить за состоянием здоровья, наблюдать, так сказать, за физической формой. Переход отнял много сил… Но я снова и снова сталкиваюсь с тем, что меня не понимают. Недоверие это то, чего я ожидал меньше всего. Прошло много времени, это верно, но…
Тут паренёк снова обратил на меня внимание и сказал очень веско:
— Моя практика показывает, что задача выполнена менее чем на шестьдесят процентов. Этого было бы достаточно, однако проект Амеко не подразумевал такого исхода. Нам нужно больше гарантий. А их нет. Нет общности — есть горстка разрозненных членов команды, которые даже не контактируют между собой! Порой уровень контакта между человеком и дрэем выше, чем между двумя дрэями. Это невозможно. Это вероятно, но невозможно. И всё же, это так.
Внезапно Николай посмотрел на меня в упор:
— Как вас зовут?
— Зои, — назвалась я.
— Как?! — ахнул он. — Зои?!
— Зои Карнатчи, — кивнула я. — А что?
— Нет, — встряхнул головой Николай. — Этого не может… не может быть. — Зои вы… что с вами?
— А что? — пожала я плечами. — Со мной что-то не так?
— Но вы, — молодой человек отступил от меня на пол шага, — вы должны работать, курировать ход проекта. А вы здесь и спокойно рассуждаете со мной на тему "что не так". Хотя по сути это я должен задавать вам вопросы, а вы спокойно могли бы мне ответить. Возможно, вы меня не знаете, я когда-то работал в отделе здравоохранения. Я врач, вернее, агальте-врач, занимаюсь, как вы понимаете, безопасностью жизнедеятельности в аларине. А вы… вы правда Зои?!