— Нет, эта отрава действительно, только для Капика. — Пришлось вернуться к ручью. Я долго полоскал рот. Боль потихоньку уходила. Когда я собрался уходить, увидел в ручье очередную тень, реакция сработала мгновенно, и я убил еще одну змею. Распотрошив и ее, я на всякий случай попробовал сырое мясо змеи на вкус, и лишь поняв, что вкус вполне сопоставим с нашей сырой курицей, я удовлетворенно кивнул самому себе. Соли не хватает или соевого соуса, получилось бы отличное сашими на свежем воздухе. Я вернулся к дереву. Видимо, меня долго не было. У моего дерева происходило грандиозное пиршество, возглавлял его ….Конечно Капик! Это был уже не Капик, а жирный, клокочущий и плюющийся детеныш громадной летучей твари, достигший размером взрослого шимпанзе! С заострёнными ушами, хищным оскалом и раздувающимися ноздрями он олицетворял страх и ужас местного леса. Острые многочисленные зубы больше напоминали ряды акульих, с зазубринами зубов. По краям растопыренных кожистых, и довольно таки больших, крыльев выступали острые костяные крюки, которыми он довольно ловко раздирал плоть мертвой жабы. В общем, приближаться мне было страшновато, потому что каждый плевок, а плевался Капик в снующих кругом грызунов похожих на наших сусликов, с жадностью растаскивающих тушу жабы и пытающихся увернуться от смертельных атак огромного для них монстра. Кап с шипением выжигал в тушках существ большую рану, от которой почти каждый раненый воришка погибал. Уже около двадцати тушек валялись или корчились в агонии. Но на смену им уже появлялись новые грызуны, и их становилось все больше. Кап отгрызал от жабы очередной кусок, проглатывал и опять плевался. Уровень у грызунов был четвертый-пятый, их норы были укрыты в корнях деревьев, и с разных сторон лесные суслики все прибывали. Уже многие из них, потеряв всякий страх, копошились в кишках жабы, и потрохах куницы, повизгивая и вступая в перепалку между собой.
Оторвав от дерева часть тонкой лианы, я стал собирать мертвых сусликов и насаживать их на лиану как на кукан. Собрав больше двадцати штук, я связал лиану и закинул связку мертвых грызунов на плечо. Отогнав ораву верещащих грызунов от бывшей тушки куницы, я прикрепил ее за обглоданную морду, к своему поясу.
Туша жабы-монстра таяла на глазах, обнажая скелет, я подскочил к ней, и на ходу подобрав большую ветку, упавшую после нашего сражения с куницами, стал разгонять все прибывающих сусликов. Топча, и теперь уже отскакивая от их трусливых, но все больше опасных попыток укусить, я думал каким образом отстоять хотя бы остатки наших с капом ресурсов. Помогало это мало, все больше огрызающиеся, превращались в нападающих. Все большее количество сусликов обращало внимание на меня как на гастрономический объект, тем более что от моей раны в пылу сражения, капала кровь. Капли моей крови падали на землю, возбуждая в них бешенство, и вот уже один наглый грызун, очень больно укусил меня за ногу.
Я понял, что дальше риск быть укушенным еще и этими бешеными грызунами, только возрастет. Я с разбегу запрыгнул на свое домашнее дерево и стал звать плюющегося Капа. Тот оглядывался на меня, но залезать на дерево не спешил. Хлопая крыльями, рыча и плюясь, хватая врагов когтистыми лапами и разрывая их пополам, Кап изо всех сил старался отстоять добычу. С нижней ветки дерева было метра полтора до остатков туши жабо-монстра. Я как смог связал оставшиеся концы веревки от моей бывшей пращи и стал закидывать привязанный камень в тушу жабы, что бы зацепить камнем за оголившиеся ребра. Кап довольно быстро сообразил, что ему пора карабкаться наверх. Ловко перебирая когтистыми лапами, он взобрался и сел рядом, наблюдая за моими действиями с заинтересованностью ребенка, не забывая периодически плевать в сусликов. Лишь с третьей попытки мне уедалось накинуть камень на ребро и захлестнуть петлей. Я аккуратно стал подтягивать почти уже голый скелет жабы, из которого посыпалась гурьба верещащих грызунов. Некоторые до последнего пытались откусить от скелета остатки мяса, снизу рой тянущихся на задних лапках грызунов напоминал стайку голодных сурикатов. Кое-как я затащил остатки туши, выкинул из внутренностей пару притаившихся зверьков и сел отдыхать, глядя на Капа обгладывающего кости.
Окончательно насытившись, Кап залез в свою меховую сумку и достал сплетенную фигурку, ту самую, которую я сплел ему в подарок, медленно протянул ее мне. Я аккуратно взял ее в руки, предполагая, что это какой-то игровой момент или местный ритуал. Фигурка ярко вспыхнула в руке и моментально сгорела как порох, обжигая ладонь. Все произошло так быстро, что я даже не успел испугаться. С неподдельным удивлением я отряхивал пепел с руки и только, когда ладонь очистилась, я обнаружил на ней черную татушку в виде летучей мыши. Я услышал системные фанфары: