— Уже рассвет?..
Я растерянно покачала головой. Здесь, в библиотеке, не было окон, равно как и в смежной ванной. Мы не брали с собой гаджетов, так что время было не определить. Это сколько же часов мы так просидели?..
— Марьяна, ты должна поспать, — Джек смотрел серьёзно и внимательно. — Поверь, я буду рядом. И ничего плохого не случится. Позволь, я помогу тебе уснуть?
Я сжала губы.
— Ты скажешь мне, если что-то случится снова? Пожиратели или какая-то другая ерунда?
— Ну зачем?..
— Пообещай!
— Хорошо. Обещаю. Теперь ты, наконец, согласна поспать?
— Да, — буркнула я. — Но для начала — ванная. И это… Я буду спать одна? Не пойми неправильно, ничего такого. Просто не уверена, что это безопасно…
— Я буду рядом. Не бойся.
Сон пришёл почти мгновенно. Был он, правда, беспокойным и немного отрывистым. Так случается, когда спишь днём, после множества тревог, переживаний и впечатлений: то проваливаешься в дрёму, то выныриваешь, как с глубокого дна.
Каждый раз, просыпаясь, я видела Джека. Он то сидел за своим рабочим столом, весь в делах и заботах, то лежал рядом с книгой — руку протяни, и коснёшься.
Каждый раз, увидев его, я успокаивалась. Души мы там или нет, но его присутствие действовало на меня, как лучшее лекарство. Было в нём что-то такое яркое, весёлое и уверенное, что прогоняет тревоги…
Почти всегда.
С самого начала я не поняла даже, что меня разбудило. Просто подскочила, растерянно оглядываясь по сторонам. Там, куда в моих снах не раз входил острый клинок, ощущалась призрачная, фантомная боль.
В библиотеке было темно. Из источников света остался только полупогасший камин, который бросал на книжные стеллажи алые отсветы.
Я поёжилась.
Джека в комнате не было. Я ощущала это всей кожей, всем своим существом. И от этого где-то внутри зарождалась паника.
— Спятила ты, Марьяна, — пробормотала я, преимущественно для того, чтобы услышать свой голос. — Совсем с ума сошла. Если ты — трусиха, то ему теперь что, в туалет не сходить? И одному не побыть? Ведёшь себя, как дура!
Это немного, но помогло. Злость, как это частенько бывает, вытеснила страх.
— Ладно, — пробормотала я. — Почему бы нам…
И запнулась, услышав голос Джека. Разобрать слов я не могла, но он говорил с кем-то. Может, Владыка снова заглянул? Приободрившись, я пошла на звук.
— ...мне следовало догадаться с самого начала, — сказал Джек. — Даже не знаю, почему я не понял.
— Потому что ты всегда был самонадеянным дураком, Лантерн, — ответил… Джек?! — Шут с головой тыквы, лжец в маске героя. Наглец, обманувший саму Смерть. И меня…
— В этом ваша ошибка, Ваше Кровавое Величество. Вы всегда ставили себя в один ряд со Смертью… хотя никогда не имели на это права.
— Не тебе оспаривать мои права, Джек-Тыквенный-Фонарь. Я — твоя Королева…
— Вы ею были.
— Всегда останусь. Проклятая Корона спаяла нас двоих, не растащишь. Я — твоя судьба, Джек. Тебе от этого не уйти. Круг замкнулся.
Медленно, чувствуя, как дрожат колени, я заглянула в зал.
Пока я спала, снова наступил вечер. С этим ничего не поделаешь: осенью темнеет рано. Потому, возможно, самый тёмный праздник приходится именно на осень.
В этой комнате одна из стен была стеклянной. Наш Город сиял огнями за этой прозрачной преградой, завораживая и чаруя. И Джек застыл на самой границе света и тени, лицом к Городу.
А напротив него стояло его отражение. Такое же… но совершенно другое.
Трещины змеились по его лицу, тени струились вокруг, а в глазах, жёлтых, как фонари, полыхал жаркий огонь безумия.
Джек из моего сна… Странно, что я путала их раньше.
Они совершенно разные.
— Действительно, это логично, — заметил Джек. — И очень на вас похоже. Мне следовало понять раньше: проклятие — это вы.
— Да. Я, — трещины ползли по стеклу, отчего лицо отражения становилось всё более ужасающим. — Я скоро стану твоей родственной душой, Джек. Разве не романтично?
— Ты — безумная тварь, — выплюнул он. — Ты никогда не станешь моей родственной душой.
Тихий смех отражения был похож на скрежет острого крюка по стеклу.
— Скоро стану. Я займу её место, пожру её душу и буду смотреть на мир её глазами. И ты это понимаешь. Ты знаешь, что ей не выстоять против меня. Она слаба. И молода. Маленькая подзаборная дворняжка, которая всё копошится в своей грязи. А я… Я — истинная Королева Проклятых!
Я сжала кулаки. А не перебор ли?
Между тем, отражение подняло руку и прикоснулось к щеке Джека. Кожа его в том месте тут же посерела, вздулась чёрными венами.