– Возможно, будет еще заказ по твоему профилю. Третий курс, история и философия науки. Тебе о чем-нибудь говорит?
Он пожал плечами:
– Может быть.
– Крайний срок где-то… – Она проверила сообщение. – В следующий понедельник. Получится?
– Да легко! – Он встал, роняя остатки крошек. – Ну, ладно, труба зовет. Позже…
Она наблюдала, как он неторопливо удалялся в сторону научных корпусов. Его территория. Кэсси не знала точно, как долго Никол учится в университете; чуть ли не десять лет, подумала она. Его медленный прогресс, как она подозревала, не был связан с недостатком интеллекта. Скорее, это было следствием того, что он тратил много времени на другие, неформальные, обязанности, включавшие не только работу для нее, но и различные сети активистов, частью которых он являлся.
С Николом она сотрудничала большую часть своей взрослой жизни, дольше, чем с кем-либо другим, но знала о нем немного. Может, он и говорил ей, а она забыла или же никогда и не спрашивала. Она не взялась бы сказать наверняка, что именно он изучал, хотя знала, на каких предметах специализировался – информатика, программирование, искусственный интеллект, – и передавала ему соответствующие заказы. Если бы в университете изучали теорию заговоров, рефераты по этому предмету она направляла бы тоже ему.
Конечно, и он не знал о ней многого.
Кэсси перестала мусолить в кармане приглашение на поминальную службу по Валери. Внимательно рассмотрела конверт, свое имя и адрес, пытаясь догадаться, кто это писал. Человек, который не знал, кто она такая, просто скопировавший ее данные из адресной книги Валери. Не Алан – это она могла сказать с уверенностью. Почерк совсем не похож на его заостренные каракули. А значит… Она помотала головой. Нет, не надо думать о худшем.
В приглашении ничего не говорилось о том, как и когда умерла Валери, никакого скоропостижно или после продолжительной болезни. Оно больше напоминало извещение о смерти. Наверняка все случилось неожиданно. Иначе с ней бы, конечно, связались. Зная, что ей скоро предстоит покинуть этот мир, Валери попросила бы Кэсси позаботиться о сыне. Неважно, что Кэсси уже больше года не видела Алана; неважно, как нехорошо все вышло. Валери знала, – ведь знала же? – что Кэсси всегда будет опорой для Алана.
Она обязательно пойдет на поминальную службу. В церковь Святого Стефана, в ту самую церковь, что рядом с домом, где жили Алан и Валери, с домом, где жила Кэсси с шестнадцати до восемнадцати лет. Где она была счастлива. Переезд к ним не обсуждался: в любом случае она проводила у них большую часть ночей, а когда возвращалась домой, там все еще было полно вещей матери, вытащенных и так и не рассортированных до конца для раздачи знакомым и на благотворительность. В квартире постоянно висела полупрозрачная серая дымка, от которой во всех комнатах стоял холод: она навевала тишину и печальный запах сырости. Когда отец сообщил, что уезжает в Мельбурн, чтобы начать все заново, поближе к сестре, Кэсси подумывала оставить Алана и знала, что никакого сопротивления не будет.
И она ушла, но позже. Уехала на другой конец света, бросила его, хотя и не собиралась так поступать. Но стоит ли ворошить сейчас прошлое? Лучше подумать о доме Валери, где она жила круглый год, хотя в воспоминаниях почему-то всегда кружились листья: мир становился золотым, и рядом с матерью Алан тоже был золотым – золотые волосы и веснушки. Алан всегда был рядом с Кэсси. А еще рядом были холмы и лес вокруг дома. Заднее сиденье школьного автобуса. Общая кровать ночью. Довольно взрослые разговоры на кухне. Алан сильно смущался, его лицо пылало, а длинные ноги, когда он вертелся, сидя за столом, задевали ее голени – «Ой, прости, пожалуйста!». Его мама героически выходила из этой неловкой ситуации: «Я бы предпочла, чтобы вы занимались этим в безопасности, под моей крышей, а не где-то в лесу…» Но ее слова не останавливали их заниматься этим в лесу. Им было шестнадцать-семнадцать лет. Она до сих пор помнила тот запах. Сырой и терпкий. Он усиливался и расплывался. Трава превращалась в сено. Клевер. Клевер.
Она не собиралась закрывать глаза. Открыла их, моргая. Высоко вверху парила чайка, дрейфуя, как курсор по экрану.
Встав, Кэсси сунула приглашение обратно в карман. Обычное дело. Таким было ее вчера и ее сегодня. На дорожках вокруг лужайки видно много людей: студенты и сотрудники направлялись на лекции и семинары, в библиотеку и в лаборатории. Она влилась в людской поток, который двигался в сторону библиотеки, и, дойдя до входа, покинула его, избегая биосенсорных панелей. Воспользовавшись своим пропуском, она прошла через турникет для посетителей. «Одолженный» пропуск посетителя; здоровенные чаевые в студии 3D-печати, и ей удалось все провернуть, и даже вернуть оригинал пропуска до того, как владелец сообщил о его потере. Тогда ей только и было нужно, чтобы Никол взломал систему управления, изменил ее допуск к секретной информации, разрешив доступ через университет, и продлил срок действия пропуска на десять лет. И вот она – свобода! Будто Кэсси и не существовало.