Напряжение и интерес в комнате возросли до такой степени, что стало жарко. Халк понял, что его собственное сердце, чего давно не случалось, стало отбивать непрошено быстрый ритм, и успокоить его оказалось чертовски трудно.
- Она выкрикнула имя Дрейка прямо в небо, по крайней мере, так я понял, и он приехал. Машина возникла перед ней из ниоткуда. И как ты думаешь, что она сказала начальнику?
- Даже предположить не могу, - ошарашено отозвался Халк.
Остальные не нарушали тишину, затаив дыхание и ожидая продолжения. Ведь это касалось не только Конрада - это касалось их всех.
- У меня сейчас зад от волнения взмокнет! - пожаловался Дэйн. - Ты уже скажи, насколько глубоко то дерьмо, в которое мы влезли?
Чейзер посмотрел на Шерин и покачал головой, вспоминая состоявшийся в машине разговор.
- Она сказала ему, что ты все давно уже понял и что тебя нужно отпустить или хотя бы подумать об этом. Вот так вот она ему и сказала. Я бы сам не поверил, но факт остается фактом.....
Он прервался, потому что спящая девушка в этот момент пошевелилась, будто ощущая сгустившуюся в комнате атмосферу, потерла ладошкой щеку, устроилась поудобнее и снова мирно засопела.
Мак убедился, что она не проснулась и продолжил:
- Так вот, Дрейк, выслушав ее, сначала припугнул. Спросил, мол, знала ли она о возможных последствиях такого разговора? Понимала ли, что он мог ее в порошок стереть и прочее. И ведь не испугалась дама твоя, а заявила ему, что ты того стоишь. Хоть в порошок быть стертой, хоть на край света закинутой. И тогда, не поверишь.... Дрейк подкинул монетку, поймал ее, сказал: «Сегодня твой день. Скажи ему, что он свободен» и был таков. Оставил ее стоять там, в поле, а сам растворился, как и не было.
Халк не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Воздух застрял в легких. Судя по вытянувшимся лицам друзей, они испытывали нечто схожее.
- Скажи, что ты не шутишь, старик? - спросил Дэлл, вглядываясь в глаза друга. - Уж больно все это.... невероятно, что ли.
- Да, не говори.... - Мак потер шею. - Рассказываю и сам не верю, что такое могло быть. Говорит (он кивнул в сторону Шерин), что прежде чем уехать, Дрейк остановился и сказал: «Пусть заглянет ко мне, когда будет поблизости». Вот так.... Никакого дерьма нам не светит, ребята, мы легально имели право помочь другу, ну а ты, по всему выходит, свободен.
Последняя фраза была обращена к Халку, который в этот момент со странным выражением в глазах смотрел на Шерин. И никто не знал, как сильно в этот момент щемило у него внутри.
Он осознает все сказанное позже.... Что больше нет боязни перед будущим, что все уже разрешилось без его участия и разрешилось хорошо, но это все будет позже. А сейчас он смотрел на нее, спокойно спящую на диване, и чувствовал, как любовь, нежность, благодарность, забота и желание защищать и оберегать сплелись в одно сильное чувство, названия которому не было. Но его крепкие корни уже проросли сквозь каждую клетку, оно разлилось по всему телу от макушки до пяток, заполнив собой все.
Вот она - его Шерин, которая смело прибыла на ранчо, чтобы скрести полы, которая крала еду для рабочих и на свои деньги покупала им лекарства. Вот она - его Шерин, которая не побоялась сунуться в самое пекло, лишь бы вытащить из тюрьмы того, кто ей дорог. В этом она вся..... Она всегда была такой. И он не мог, просто не имел права отпустить ее от себя. Он должен был дать ей все, чего она заслуживала иметь, и много, много больше....
Кто-то потрогал его за рукав. Халк с трудом оторвал взгляд от рыжеватых кудрей.
- Ты не теряй ее, - шепнул Мак.
- Ага, - подтвердил Рен, а Дэлл только кивнул.
И только Дэйн досадливо вздохнул. Но досадливо не на Шерин, а на злодейку-судьбу, которая все никак не хотела сделать и ему такой вот пушистый «подарочек».
Халк опустился прямо на ковер. Три года он носил в себе отчаяние и незнание того, что будет дальше. Три года он сдерживался от того, чтобы не завыть волком, запертый в клетке, без возможности реабилитации. Три года связанные руки саднили и ныли от боли бездействия. И вот впервые он мог отложить невидимый топор и желание отвоевать назад свою жизнь, свое счастье и право на свободу, потому что ничего из этого больше не нужно было отвоевывать.
Она взяла и все отвоевала за него.
Вот так легко и просто.
Нет, наверное, не легко и совсем не просто, но так неожиданно, ничего не спросив, просто собралась силами и пошла в бой. А он стал свободен. Без страха скорой расплаты за новую ошибку, без страха, что снова придется разлучиться.