Как оказалось, эта анонимность была благословенной. Когда наконец подошло время уходить, я обнаружил, что унести товар с этого завода будет не так легко, как я сперва полагал. Все выносимое работягами с завода отдавалоть каждый раз субъектам с суровыми взглядами, определенно знавшими свое дело, и хотя нам не требовалось раздеваться для обыска, проходить приходилось по одному через серию турникетов, применявших какую-то разновидность лучей для обнаружения предметов и материалов, принадлежащих фирме. Я и так чуть не попал в беду из-за крошек эльфопыли, приставших ко мне еще с утренней работы, но Рокси заступился за меня и объяснил все мигом собравшимся охранникам, и те удовольствовались изъятием эльфопыли, не усложняя этого вопроса.
Это сняло мои претензии к Рокси за шутку с «Собачьими Безобразиями». И после того, как я покидал несколько раз Сиона к стенке, чтобы показать, как я ценю его роль в этом розыгрыше, мы все вместе отправились на поиски каких-нибудь запретных развлечений.
Так вот, если это последнее, возможно, покажется вам чуточку мелковатым, то прежде, чем выносить свой вердикт, вам надо рассмотреть положение в целом. Уже упоминалось, что фабрика, где мы вели следствие, располагалась в одном из тех не занесенных ни в какие каталоги измерений, на которых специализируются деволы. Так как единственный путь в это измерение ведет с Базара через фасадное предприятие владельца, и так как он не в восторге при мысли о сотнях работяг, топающих через его кабинет после каждой смены, то один из пунктов контракта для работы на названной фабрике обязует заключивших его соглашаться на недельное пребывание в этом незарегистрированном измерении. Для этой цели владелец предоставил работягам комнаты. Но так как он особенный скряга, даже среди деволов, то каждую из комнат делят между собой работающие по сменам. То есть, твоя комната принадлежит тебе только одну смену, а остальное время ты либо работаешь, либо где-то болтаешься. Для того, чтобы мы не заскучали между работой и сном, владелец понастроил для нашего развлечения разные бары, рестораны, кино и видеосалоны. Все это стоит немалых денег, но их можно вычесть из нашего жалования. Если вам это кажется немного похожим на замкнутую экономику, то спешу напомнить, что никто и никогда не обвинял деволов в тупости, когда дело касается извлечения прибылей. Все это должно объяснить, почему мне поневоле пришлось идти кутить с Рокси и Сионом вместо того, чтобы отправиться к себе в комнату перечитывать классику, к чему я склонен.
Ну, если говорить откровенно, то это легкомысленное времяпрепровождение отнюдь не так плохо, как я представляю. Просто из-за моего тщательно охраняемого образа мне нельзя признаться, какими скучными были на самом деле эти вечера, и поэтому я в некотором роде инстинктивно пытаюсь нарисовать их круче, чем следует. Ведь можно подумать, что нерабочее время в компании парней, работающих на фабрике магических шуток и новинок, будет веселее некуда. Знаете, звонить по телефону для ложного вызова легавых и то забавнее. Ну, они удивили меня, довольствуясь в смысле развлечений выпивкой, азартными играми и, возможно, парочкой драк… В общем, та же самая старая скукотень, какой предается любая компания добродушных ребят. По большей части они сидят и жалуются на фабричную работу и на то, как им недоплачивают… на что я не обращаю особого внимания, так как не родился еще ни один работяга, который не увлекался бы именно таким времяпрепровождением. Я быстро определяю, что во всей рабочей среде нет никого, достаточно сведущего в изящных тонкостях бескапитального предпринимательства, то есть преступности, чтобы разговаривать со мной на моем уровне. В век специализации такое не удивительно, но это означает, что не с кем поговорить.
Испытываю я, однако, от этого сплошную подавленность… и это чувство с течением времени все нарастает. Мой дух разъедает не работа и не общество работяг, а все уменьшающаяся возможность быстренько разделаться с этим заданием.
Кажется, чем больше я наблюдаю в своем агентурном расследовании, тем больше мне становится непонятно, как совершаются эти кражи. Чем лучше я узнаю своих собратьев-работяг, тем больше убеждаюсь, что среди них нет несунов, даже мелких. Это не значит, что они страдают избытком честности, так как они столь же скоры стянуть все, что плохо лежит, как и все, с кем я когда-либо работал, хоть в школе, хоть в бизнесе. Просто отдаю дань плотности охраны фабрики, через которую надо пробиться.
Как я говорил ранее, нынче век специализации, и не один из встреченных мною работяг не достоин даже держать свечу в работе моего профиля. И понятно, что после недели усиленных поисков, когда я все еще не придумал, никакого плана слямзить товары, имеющего на мой взгляд достаточно шансов на успех, чтобы стоило испробовать его, я не мог убедить себя, что систему фабричной охраны способен разгадать какой-то любитель, даже самый талантливый.
Учитывая все это, я подходил к неприятному выводу, что у нас не только мало шансов найти быстрый ответ, но есть вероятность и вовсе не расколоть это дело. Такие мысли вызывают у меня большое беспокойство, приводящее к депрессии, так как я сориентирован на успех не меньше, чем все прочие.
К концу недели мое настроение окончательно падает, особенно когда мне вручают чек недельным заработком. Я не рассчитывал на те деньги, какие я зарабатываю в качестве работяги, так как Босс мне уже хорошо заплатил. Тем не менее я был удивлен, узнав, какую сумму принес мне мой недельный труд. По правде говоря, я снова поддался искушению преуменьшить. Я не был удивлен, я был потрясен… а это дело худое, спросите любого из Синдиката, потому, что в таком состоянии склонен выражать свое нервное расстройство физически.
Тот факт, что я не нуждался в указанных деньгах, означает, что я был лишь немного потрясен, поэтому потребовалось всего трое моих товарищей-работяг, чтобы оттащить меня от кассира, сообщившего мне эту плохую новость. Конечно, в то время в меня попали парой дротиков с транквилизаторами, которые, как мне говорили, обычно применяются компаниями на Базаре для разрядки кадровых отношений. Если ваша компания не следует еще этой политике, я от души рекомендую, так как она, безусловно, снижает износ кассиров и, следовательно, сводит к минимуму расходы на обучение новых.
Так или иначе, как только я утих до такой степени, что всего лишь швырял мебель, и кассир успокоился, то есть получил достаточно первой помощи, чтобы заговорить, он объяснил мне реалии жизни. Из моих заработков вычли не только стоимость вышеупомянутых кутежей, но также и плату за комнату, которая, если учесть, что названная цифра представляет треть суммы за это место ночлега, ставит ее на несколько делений выше самого шикарного курорта, где я когда-либо предавался своим декадентским удовольствиям. Представили также и подробный счет на каждую мелочь, отправленную мною за неделю в отходы, вплоть до последней крупинки эльфопыли. Я, конечно, полюбопытствовал было, как произвели такой подсчет, так как он указывает, что правила вычетов из оплаты труда на фабрике действуют эффективней, чем сдерживающие мои воровские порывы охранники. Но в то время я слишком возмущался вычетом по розничной цене, а не за потерю исходного сырья.
Выразить свое мнение о положении вещей мне не дает только объяснение Рокси. По его словам, меня не выделяли для каких-то особых придирок. Это общефабричная политика, от которой страдают все работяги. Он также сообщил, что что стоимость первой помощи кассиру вычтут из моего жалования и что оставшихся у меня денег не хватит на заход по второму кругу.
Из-за этого я вдвойне впадаю в унынее, когда состыковываюсь с Банни для нашей еженедельной встречи и обмена сведениями, так как я оказываюсь не только неудачником, но и нищим неудачником, а это самая худшая их разновидность.