Я всегда пытался избежать резни и поступал гуманно. Но не всегда это получалось.
Расставил свечи и благовония по периметру и зажёг их. На такой случай в кармане всегда лежала зажигалка.
— Не-е-ет! — снова зашипела Юрэй. — Не смей!
Она опрокинула одну из свечей, отчего мгновенно подожгла ковёр, который лежал за сценой.
Проклятье!
Я вскочил и затушил огонь подошвой обуви. Благо, что огонь не успел разгореться сильно за эти несколько секунд. Фух…
Ритуал закончился, не начавшись. Слишком сильно он раздражал призрака.
— Если ты не хочешь, чтобы я помог тебе упокоиться, то мне придётся пойти другим путём! И он тебе не понравится! — пригрозил я.
Но призрак ни на секунду не задумался. Не упокоенная душа Юрэй разрывалась в истошном крике. Я уже ничем ей не мог помочь… Превращение завершилось слишком быстро. От разума и прежней красоты девушки ничего не осталось.
Юрэй бросилась на меня, протянув руки с острыми когтями к моему горлу. Я успел увернуться и схватил меч в перекате. Встал на ноги и протянул его на вытянутой руке к ней, показывая, что шансов у неё против меня нет.
— Ты уйдёшь. С миром или без!
До последнего надеялся вернуть проблески разума. Но было уже поздно…
Юрэй снова набросилась на меня, словно сумасшедшая, которой неважно, что у противника холодное оружие в руках. Я сделал один рубящий взмах мечом и… промахнулся! Она ускользнула в сантиметре от клинка.
Обернулся в ту сторону, куда она уплыла. Но там никого не было.
— Давай выходи! Не заставляй меня применять силу другого рода! Ты этого не захочешь, поверь мне! — я сделал последнюю попытку вразумить её.
Внезапно меня толкнули в спину. Да ещё и с такой силой, что я упал на пол и выронил меч, ударившись челюстью о пол. Вот зараза! Сильная попалась!
Когда я встал и обернулся, её снова не было позади. До меня доносился лишь хохот, доносящийся со всех сторон одновременно.
Я выждал момент, когда смех прекратится. Это означало, что она снова хочет нанести удар.
Юрей ринулась ко мне, а я уже замахнулся мечом. Но в последний момент она ускользнула. И растворилась в воздухе, чтобы достать меня исподтишка.
Я остановился и на миг прикрыл глаза. Мне не нужно было её видеть, чтобы почувствовать. Ёкай всегда почувствует собрата. Но сейчас мне придётся её убить.
Обратился к голосу монстра, что живёт внутри меня. Он чётко чувствовал, как Юрей кружит вокруг меня.
И вот момент настал! Голос будто сказал «сейчас!», и я резко обернулся, нанеся удар наотмашь, ровно в тот момент, когда Юрей снова хотела ударить меня в спину.
Я разрубил ёкая пополам.
Юрэй издала последний, истошный, предсмертный вопль и испарилась. А энергия, из которой она состояла, развеялась в воздухе.
Дело сделано. Фух! И всё-таки жаль, что я не смог провести обряд. Но в моей работе такое часто бывает. Всех не спасти.
Не всем духам суждено обрести посмертие, но тут я не мог ничего сделать. Юрей сама сделала свой выбор. И Хоко в доме посла тоже сделал свой. Но выборы эти были совершенно разные.
— Что здесь происходит? — спросила женщина за моей спиной. — Я слышала крики.
Я обернулся и увидел администратора, с которой я разговаривал недавно. Она пришла на вопли Юрэй. И как мне это объяснить? Или лучше просто стереть память?
Не хотелось использовать на ней артефакт, поэтому сперва решил сыграть небольшую сценку. А уж если не сработает…
— Госпожа, прошу прощения, — я улыбнулся ей, — просто я представлял себя на сцене, играя роль. С детства мечтал быть актёром, а получилось стать критиком.
— Серьёзно? — она заинтересованно посмотрела на меня и подошла ближе. — И что же вы играли?
Ну вот, опять сочинять. Казалось бы, так красиво выкрутился, но нет, нужно снова засыпать меня вопросами.
— Да ничего такого. Просто сцену с боевым кличем, — я облокотился на стену, играя из себя раскрепощённую личность, — меня всегда восхищали индейцы с их воинственным кличем, знаете?
— Оу, понимаю, — кивнула женщина, — а это что?
Она указала на зажжённые свечи.
— А это у индейцев обряд такой. Так, в роль вжился и позабыл, что я не у себя в театре, а у вас. Прошу прощения, — я слегка поклонился.
Нелепое оправдание. Но в этом случае куда лучше, чем стирать память.
— Что вы, Кодзима-сан, — опешила женщина, — вам всё что угодно можно. Пожалуйста, пожалуйста. Я не буду вам мешать.
Она поклонилась и ушла по длинному коридору обратно.
Хорошо, что она не заметила подпалённый ковёр. Интересно, как бы я это объяснял? Или она посмотрела бы на это сквозь пальцы?