Так постепенно угодья подмосковных колхозов стали таять. Несправедливо напрямую связывать это явление с приходом команды Громова. Областные земли начали менять хозяев еще в 1990-х, но с приходом новой власти в регион дело приняло небывалые масштабы.
Массовая скупка земельных паев у подмосковных колхозников (тех самых розовых бумажек) началась в 2003 году. Сначала земли в Подмосковье покупали малоизвестные и сомнительные личности вроде вышеуказанного Дыскина. Вслед за ними пришли более серьезные инвесторы: «Промсвязьбанк», корпорация «Уралсиб» и др. По оценке главы общественного объединения «Крестьянский фронт» Сергея Шугаева за несколько лет в области были проданы земли 90% колхозов, каждый из которых владел примерно 3000 гектарами земли. Получается, что новые владельцы обрели 810 000 гектаров. Это пятая часть всей территории Подмосковья.
Скупка земель всегда проходила одинаково. В колхоз приезжали солидные мужчины на дорогих машинах, вытаскивали из багажника чемодан наличных и говорили крестьянам: «Давайте мы купим у вас эти никому не нужные розовые бумажки, земельные паи, – все равно они ничего не стоят».
Кем были эти люди? Чаще всего, нанятыми юристами, представителями того или иного собственника. Трудно представить, чтобы глава корпорации «Уралсиб» Николай Цветков лично поехал по деревням скупать колхозные паи. Гораздо проще найти бойких парней с юридическим образованием и выделить им несколько миллионов долларов на решение вопроса.
Эти люди, в свою очередь, старались потратить средства так, чтобы полмиллиона положить к себе в карман. Обычно они скупали 200 из 1000 паев выбранного колхоза, собирали общее собрание колхозников, на котором принималось решение увеличить уставный капитал с 27 000 до миллиона рублей. Понятно, что у колхозников нет таких денег, обладатели заветных 200 паев оплачивали весь уставный капитал, гасили долги по земельному налогу и становились фактическими собственниками колхоза, потому что доля остальных участников размывалась из-за того, что они не смогли внести деньги в уставный капитал.
Насколько выплачиваемые крестьянам деньги были адекватны реальной стоимости земли? Глава «Крестьянского фронта» Шугаев вспоминает, что жителям колхоза «Ленинский луч» в Красногорском районе Подмосковья в 2003 году предлагали по 15 000 долларов за пай. Но среднерыночная стоимость сотки земли в этом районе составляла 10 000 долларов, а на каждого крестьянина приходилось по 78 соток. Значит, каждый пайщик мог бы получить по 780 000 долларов – это если бы земли скупались на прозрачном рынке.
Обиженные крестьяне попробовали было судиться, но областные суды почему-то принимали решения в пользу новых хозяев. А главы районов не реагировали на жалобы жителей. Причина была довольно банальна – они были на стороне сильного.
Жители колхоза «1 мая» в Балашихинском районе рассказывали, как сидели однажды в коридоре суда, ждали рассмотрения своего дела по поводу незаконного завладения колхозной землей. Вдруг вошел представитель их обидчика, скупившего земли. В руках у него был обычный пластиковый пакет, в котором, судя по форме, лежало несколько пачек денег. Этот человек удалился в кабинет председателя суда и вышел оттуда уже без пакета. «Во многих случаях взятки давались демонстративно и цинично, – говорит защитник крестьян Шугаев, – чтобы показать: “Смотрите, ребята, мы открыто отдаем деньги, и решение в отношении вас примут отрицательное”».
Ловушка для инвестора
Однако мало кто понимал, что под земельным рынком Подмосковья тикает мина замедленного действия. При скупке земель большую роль играли не столько деньги, сколько административный ресурс, умение договориться с председателем колхоза и главой района, что они закроют глаза на нарушения.
Напомню: купить и застроить колхозную землю легально было невозможно. Принадлежащий колхозу участок относится к землям сельхозназначения. Он мог использоваться исключительно для производства сельскохозяйственной продукции – строить на нем коттеджи незаконно. А заниматься производством мяса, молока, выращиванием пшеницы никто из инвесторов не хотел. Едва получив колхоз в собственность, они распродавали технику, забивали все поголовье скота и начинали нарезать участки под строительство. И тут-то они оказывались в положении просителей на птичьих правах.
Сменить статус участка можно двумя способами: присоединив его к землям сельских поселений через постановление губернатора области или изменив разрешенное использование с сельхозназначения на дачное строительство. Этим занимался глава района. Земельный кодекс не разрешал проводить такую операцию с колхозными землями: смена статуса могла происходить только при выделении муниципального участка. «Все плевали на Земельный кодекс», – сказал мне Шугаев из «Крестьянского фронта». Чиновники подписывали заведомо сомнительные бумаги, законность которых можно было оспорить в суде. А инвесторы начинали строить коттеджи на свой страх и риск.