Я намеренно вела его в бельведер? Возможно. Но ни он, ни я не можем так долго ждать. Углубившись в лес, потеряв из виду Главное Здание, мы резко сворачиваем налево, оглядываемся и, окончательно убедившись, что мы одни, целуемся так необузданно и так горячо, как только можем. Целуемся так, будто у нас обоих нет имен, адресов, списков «Что Нужно Сделать», номеров телефона, друзей, врагов, вообще ничего в этой жизни. Бен прижимает меня к дереву неожиданно сильными руками. «Молчи», — шепчу я, и он повинуется — молча, так и не произнеся ни слова, задирает мою юбку, достает из кармана презерватив, а потом начинает расстегивать штаны.
Вернувшись в свою комнату, я снимаю мокрую одежду и натягиваю белый «попсовский» халат. Роскошно, роскошно. Мыться сегодня не буду. Я сажусь на кровать, и все кругом такое спокойное — может быть, даже слишком. Дождь поутих, и никто не шумит в коридоре. Может, надо было остаться с Беном? И поговорить, наконец? Подробно описать друг другу свое детство, работу, бывших партнеров, дурные привычки? Нет. Все было правильно. Все было именно так, как я хотела. И, разумеется, я не буду с ним это обсуждать и не собираюсь никого посвящать в свою тайну — особенно женщин. «Вы всю дорогу молчали? Вы делали это у дерева? Ну, теперь он наверняка считает, что ты доступна, тебе не кажется? Нужно пинать их, Алиса, чтоб бежали без оглядки. А он тебя с легкостью поимел. Никуда не годится». Вообще-то он меня не «имел»; мы имели друг друга. Но попытайтесь-ка объяснить это женщине, которая думает, будто у всех мужчин на уме лишь одно и будто они перестанут тебя уважать, если ты им «дашь». Интересно, что сказала бы Эстер? По крайней мере, не этот бред. Но я все равно ей не признаюсь.
Должно быть, уже начало двенадцатого. Я встаю с кровати и сажусь за конторку. Девушки-тинейджеры. Я пишу эти слова на листке бумаги и подозрительно на них смотрю. Чего от нас ждут — что мы сразу вплотную займемся этой проблемой? Или нам следует сначала попрактиковаться в нестандартном мышлении и составлении матриц? Что будет, если сегодня ночью кто-нибудь создаст идеальный бренд для девушек-тинейджеров? Завтра мы просто разъедемся по домам?
Успев поработать от силы минуты четыре, я слышу тихий стук в дверь. На миг у меня в голове вспыхивает: Бен! — но, открыв дверь, я вижу Дэна с двумя чайными кружками в руках; улыбка у него довольно озорная.
— Ну просто как в байках про интернатское житье-бытье, — говорит он, входя в комнату. — Ой… ты не одета.
— Только что из ванной, — вру я, принимая у него кружку. — Где ты их взял?
— Приготовил на кухне.
— Здорово. Спасибо. Что ж… Мне переодеться, или ты выдержишь меня в халате?
Он ухмыляется:
— Я буду себя контролировать, Батлер.
— Хорошо. — Я принимаюсь скручивать сигарету. — Ну, как учеба?
— Очень клево. Я так прикололся за все это нестандартное мышление. И за матрицы тоже. Я как-то даже не подозревал, что можно так мыслить. У меня определенно получится решить проблему девушек-тинейджеров. В смысле, ну что в ней такого трудного?
Его глаза — два сверкающих шарика энтузиазма.
— Господи. Ты слегка…
— Что? — Судя по голосу, Дэн приготовился защищаться.
— Ну, налицо перемены по сравнению с тем вечером, когда ты болтал про то, что «мир — это сплошные картинки». Ты превратился в какого-то Супермена «Попс». Не слишком-то увлекайся. Помни: это действительно зловещая секта, и жрецы ее действительно промоют тебе мозги.
Я вообще-то не всерьез. Мы часто говорим что-нибудь эдакое, просто для прикола. Однако Дэн не смеется. Стоит задумчивый.
— Это все потому, что… ну, меня раньше никогда не просили реально изобрести новый товар. Я даже не знаю. То есть я знаю: тебе, наверное, печально видеть, что я от этого так возбудился. Но я просто… Раньше никто не ценил мои идеи. Я только и слышал, что «ой, Дэн, какой миленький синий оттенок» или «ой, Дэн, не поможешь мне с раскадровкой?». Мне типа как нравится, что в этом проекте «ой-дэнами» и не пахнет. Это шанс побыть самому себе хозяином и действительно сделать что-нибудь важное.
— Шанс, реальный до завтрашнего утра, когда на мастер-классе по методам формирования команды нас научат эффективно скакать в одной упряжке.
— Может быть. — Он вздыхает. — Ох, ну ты же понимаешь, что я имею в виду.
Я улыбаюсь:
— Да, понимаю.