— А, третья ступень будет? — подколол я.
— Будет. Но, потом — когда реальные деньги пойдут. Вот, тогда — даже прошедшие первые ступени проверки, скурвится могут! Я, Вова, чем больше занимаюсь психологией человека, тем больше поражаюсь — до чего человек непредсказуем!
После обеда, мы всем этим делом очень плотно занялись. Из пятёрки московских «универсалов» Мозгаклюй забраковал четверых. До пятого мы просто не смогли дозвониться. С питерскими решили — без крайней нужды, не связываться…
Из «многостаночников», из тех — кто занимается картинами, книгами и марками, Женьке, после предварительного разговора — первой ступени проверки, особенно понравился один:
— Вот этот, как тебе? И, образование подходящее — искусствоведческое, плюс архивное. И, музейным работником был, и реставратором и экспертом успел побывать, что говорит о профессионализме и немалой изворотливости… По-моему, «наш» человек… Да, нет: я просто уверен, что «наш»!
— Посмотри-ка, Жека, на фото… Ну, вылитый Киса Воробьянинов! И, фамилия схожая — Голубцов.
— Как ты прав! Психологический портрет — по телефонному разговору, если кратко: приличные остатки сословной (музейной, то бишь) чести, плюс умеренно жаден. Короче, звони ещё раз, договаривайся! Разговор строй вот по этой схеме… В разговоре упирай на вот такое… Меня представишь, как посредника или твоего представителя… Как я подыму руку к виску — заткнись, я разговаривать буду… Когда поверну кисть вот так…
Мозги он мне заклевал знатно… Но и, результат! Пообщавшись с нами по скайпу, Киса до того заинтересовался моим хабаром, что согласился на встречу уже сегодня в «нерабочее время» — в восемь вечера.
Женька тоже был им и, особенно — собой, доволен и горд:
— Ну, я чё говорил?! Наш клиент! Теперь надо, чтоб этот «клиент» созрел…
В назначенное время, мы были в конторе Кисы. Это какой-то небольшой магазинчик со всяким древним барахлом, на какой-то старой — ещё дореволюционной, но не самой главной или центральной московской улице. Аж, плесенью внутри него воняло! Не без труда перетаскав хабар к нему в кабинет, мы наконец, приступили к деловому разговору:
— Что там у вас, молодые люди? — начал его, спросив нас Киса Голубцов.
— Да вот, немного картин, книг да марок…, — как и договаривались, разговор вёл я, а Женька — прикинувшись ветошью, слушал, анализировал и — в случае чего подавал условные знаки, — я хотел бы, Станислав Леонидович, чтоб Вы посмотрели и оценили. С чего начнём?
— Да с того, что поменьше. С марок.
— Хорошо. Вот, что у меня есть…, — и, я вывалил на стол кучу конвертов из пакета, — девятнадцатый век и, все в довольно приличном состоянии…
— «В приличном состоянии», говорите?! Все так говорят… Сейчас посмотрим, что там за «приличное состояние» такое…
Бурча в том же духе, Киса взял лупу — хотя уже был в очках и, приступил к осмотру.
— …А, почему с конвертами? — была первая его претензия, от которой у меня несколько испортилось настроение, — надо было марки загодя отклеить… Так марки — да будет Вам известно, не продаются!
Посмотрел на Мозгаклюя, тот дал знак, типа: всё порядке, продолжай…
— Не умею я отклеивать марки, Станислав Леонидович! Вы уж, извините меня — побоялся испортить…
— Правильно, в принципе, «побоялись»…, — согласно закивал головой Киса, — марки то, какие свежие!
Киса стал внимательно осматривать каждую марку, примерно оценивая её:
— Эта за пятьсот уйдет, эта тоже где-то так, эта за тысячу…
— Долларов? — не удержался я.
— Рублей…, — поверх очков насмешливо глянул на меня антиквар, — про филателию много вздорных слухов ходит, не всем верьте! Очень немногие, на ней очень хорошо зарабатывают! Но, иметь свой гарантированный кусок хлеба с маслом — вполне возможно. Даже, для любителя — вроде Вас…
И, какнув мне в душу, Киса занудно продолжил:
— Эта марочка уйдет за тысячи три, эта за… Эх, попорчена жаль — за двести… Ну, это вообще мусор…
Антиквар сделал неловкое движение и, один из конвертов упал на пол. Из него, к моему изумлению, вывалилось штук двадцать марок.