— Хорошая у Вас «подборочка», Владимир Фёдорович, очень хорошая! И, много у Вас подобных книг?
— Полную ревизию я ещё не провёл, но имеется… Сотни три, пожалуй, имеется! И, какая цена именно этой книги?
— Не могу Вас сказать очень точно — цена, от очень многих факторов зависит, даже случайных! Я бы оценил её в сто тысяч долларов. Не менее… Ну, а за семьдесят пять — влёт уйдёт!
Я весьма так себе, положительно впечатлился! Женька, вон тоже- сидит и протирает носовым платком свои тёмные очки… Что это за сигнал такой — убей, не помню! Если, из всей кучи книг хотя бы десять таких будет… Неплохо! Очень даже, неплохо.
— К моему великому сожалению, печатная книга — прямо на наших с вами глазах, умирает — уходит в историю… В ближайшем будущем, — откинувшись на спинку кресла и сняв очки, толкнул речь Киса, которого пробило поболтать, — печатные, бумажные книги — вроде этих, станут изысканной роскошью, уделом немногих аристократов или эстетов. Как сейчас парусный спорт, верховая езда или виниловые диски… Так и, предчувствую снобистские разговоры про «шелест страниц», «запах типографской краски», «глянец обложки»… Дааа… Ну что, молодые люди? Время позднее, давайте заканчивать. Где ваши картины?
— Вот они…, — я подал Кисе рулон холстов, — всего-то их пять.
Минут за десять, думаю с ними управимся…
— Если печатным, бумажным книгам ещё только предстоит умереть, — продолжал философствовать Киса, — то живопись уже давно умерла — как только была изобретена цветная фотография…
— А, как же Пикассо? — вежливо поинтересовался я, — или Малевич, с его чёрным квадратом?
— Иногда опарыши, копошащиеся в гниющем трупе, издалека производят впечатление, что организм жив…
— На опарышей, можно хоть рыбу ловить!
— Вы это серьёзно, что ли? — ахнул антиквар.
— Конечно: сам ловил… Морская рыба не знаю, а вот речная отлично ловится на опарышей с… С какого-нибудь гниющего трупа. Той же рыбы, например.
— Фу, какая гадость! В рот больше не возьму эту речную рыбу…
Мозгаклюй сделал мне знак: типа прекращай гнать всякую пургу.
— …Славы и денег можно достичь двумя способами, — продолжал бухтеть Киса, — можно стать виртуозным художником и превзойти самого Рембранта в искусстве светотени. А, можно намалевать — в припадке наглости, красный, черный или буро-коричневый квадрат и, объявить традиционную живопись отсталым искусством, собственноручно возведя себя любимого на пьедестал. Правда, не у всех прокатывает…
— …Сейчас посмотрим, что там…, — антиквар развернул прямо на книгах сверток с полотнами. Посмотрев на первую, он усмехнулся:
— Вы «Портрет» Гоголя читали?
— Читал. В детстве…
— Помните, там про «модного художника»? Который, за деньги рисовал портреты?
— Конечно, помню…
— Так вот, это дело рук такого же «художника»… Сотня, может пара сотен баксов — это потолок.
— Ну, что ж…
Посмотрел на Мозгаклюя. Тот невозмутимо пожал плечами… Мол, не врёт. Ну, что ж, я ничего «такого» и, не ожидал!
— То же, самое…, — Киса перешел на второй портрет, — подобные «произведения» в любой — даже, в самой убогой барской усадьбе висели… Типа, мода была такая.
— … А, в каждом полицейском околотке висел портрет государя Императора. У Вас, случайно, нет такого? — вежливо издевался Киса, перейдя на третью картину.
— С собой нет…, — мрачно пошутил я, — сбегать принести?
Перейдя к четвёртой картине, антиквар вдруг запнулся на полуслове… Нагнулся поближе посмотреть. Мне показалось, что волосы на нем встали дыбом, очки запотели, а из ушей повалил дым. Образно выражаясь, конечно…
Несколько минут он молча рассматривал холст. «Пикассо не Пикассо, но может быть Ван Гог? Или, скажем, на худой конец, Монэ?», — раскатал губу я.
Несколько минут антиквар сосредоточенно рассматривал холст. Даже лупу применил.
Наконец Киса снял очки, обвел нас с Мозгаклюем ошарашенным взглядом и, выдал:
— Если это не Боровиковский, то тогда я…
— …«Боровиковский?!» — не врубился я, — на портрете же, вроде бы женщина, а?
Чё, за фигня, интересно?
— Автор — Боровиковский! Владимир Лукич Боровиковский — художник-портретист восемнадцатого века… Вы должны знать! «Портрет Лопухиной» — в школе проходили.
— Ааа…, — я в это время, наверное, был на каникулах…, — И, что?
Киса, нервно закурил — впервые с момента нашего знакомства… В несколько затяжек он добил до фильтра сигарету и, только тогда ответил: