— Ничего, ничего, Семён Валерьянович! Денег «таких», конечно нет — но, волею Аллаха, они могут появиться… Хахаха!!!
Как раз под тот — пропавший лярд выходит! Да… Брат явно потерял бдительность! И, за меньшие деньги убивали… За бутылку водки, например.
— А, кто ещё мог узнать про этот проект?
— Да, кто угодно… В фирме, конечно. Секретом он не являлся. Все компьютеры у нас связаны локальной сетью. Пароли нигде не ставятся — что бы офисные хомячки в «Контр-страйк» на работе не рубились.
— Понятно. А, вот начальник охраны у вас, вроде новый… Давно?
— Нет, недавно. Как, Германа убили — старого пришлось уволить. Слышал, по милициям его затаскали…
— Зачем уволили?
— Положено так! Всё же, не рядовое событие — не алкаш, какой стекло разбил… Шефа застрелили! Хотя, прямой вины на нём нет — всего же не предусмотришь. Слово такое знаете: «стрелочник»?
Тут, зачирикала моя сотка — звонок от Кисы.
— Ладно, Валерьяныч, до скорого. Спасибо за информацию!
— Да, не за что… До свидания, Володя, надеюсь ещё увидимся!
…В конторе у Кисы нас уже поджидали — кроме него самого, два «четырёхглазых» и какая-то серьёзная дама с портфелем — не иначе, нотариус. «Четырёхглазые» сразу накинулись на Боровиковского. С полчаса мы с Мозгаклюем выслушивали малопонятный для нас профессиональный базар, прерываемый охами да ахами.
Наконец страсти понемногу улеглись.
— Сомнений нет, — заявил Киса, — это — настоящий Боровиковский! Окончательную официальную экспертизу оформим позже — сейчас же давайте подпишем с Вами договор. Вот нотариус и свидетели.
— Вы выставите картину на аукцион? – интересуюсь.
— Не сразу, конечно. Надо хорошенько пропиарить! Цену набить — так, сказать. А, уж потом… Год или два займет. Вы говорите, у Вас ещё картины есть?
— Да, есть. Но, некоторые испорчены, порезаны там…
— Тащите всё! То, есть снимите сначала на камеру и фото вышлите на мой электронный адрес. Вдруг, среди них есть шедевры, пропавшие во времена русской смуты!
Тут, у меня в голове щелкнуло, как будто что-то включилось:
— И, много шедевров пропало во времена русской смуты?
— Да, порядочно…
Кажется, для Джостика появилась новая работа…
Когда со всеми формальностями закончили, Мозгаклюй спросил, уже в машине:
— Ну и, что дальше?
— Дальше, Жека — ни капли в рот, раз ты на завтра подписался! Завтра очень ответственный день и надо к нему подготовиться. У меня есть фото и видео — фото-= и видеоматериалы похорон и, так далее… Семейный архив, короче. Ты должен ознакомиться «ху из ху» — что бы быстрее войти в курс. Идёт?
— Конечно, идет. Только, пообедаем давай где — а, то и, ужин уже где-то недалеко…
Поминки прошли ожидаемо — то есть пышно и фальшиво… Народу, даже больше — чем на похоронах было! Прилетело из-за дальнего забугорья пара средней паршивости олигархов да небольшая, но «могучая» кучка экономистов-рыночников из команды Тимура… Тьфу, ты блин! Гайдара! Для которых, мой брат олицетворял начало кооперативного движения, частного предпринимательства и прочей мудатории. Начало рыночных реформ, короче…
И, ещё — много, много непонятного народу… Сначала поехали на кладбище, затем поминали в Соборе, в конце концов — поминальный ужин в ресторане.
Мозгаклюй, с которым мы — в целях конспирации поврозь приехали, казалось мелькал повсюду… Я его видел беседующим то с вдовой, то с племянниками, то с тестем и тёщей Германа — крупными, ещё советскими чиновниками, сейчас на пенсии, то с компаньонами брата — которых я прозвал Тремя Толстяками и, ещё с очень многими — абсолютное большинство которых я и, знать не знал и ведать про них ничего не ведал… Ко мне он несколько раз подходил — чтоб сказать что-то, что ли… Но я, знаками гнал его прочь — в целях всё той же конспирации и, в конце мероприятия, он вообще — где-то, или с кем-то потерялся…
Наконец, вся эта «церемония» кончилось и, я поехал домой к Мозгаклюю — как бедный родственник, на такси. Хозяина дома не оказалось, я прождал ещё три часа и, начал уже волноваться и нервничать, как тот нарисовался… Готовальня!
С ходу выложив на стол три бутылки водки, он заявил:
— Ну, ты меня и подписал…
— А, что такое?
— Никогда ещё в такой банке с пауками не был!
— Хм… Это — «высший свет», Женька! Это «элита», которая нами правит…
— Если это «элита», то что такое, тогда дерьмо? …Мы, что ли?!
— Ты сказал, Женька!
Когда мы выпили по первой — за то, чтобы эта «элита» побыстрей сдохла и, желательно — в страшных мучениях и луже собственного жидкого …овна, Женька продолжил: