— К бабке ходили, дык, не помогло…, — ответил Шустрый — по ходу, отец того, что Помельче, — а, к фершару, дык, далеко и денег нет…
— Понятно…, — я посмотрел на табуретку: сесть, не сесть?
Стоя разговаривать с мужиками не престижно и, чесотку подцепить тоже неохота — хотя там, в моём времени она лечится на раз. Попробую продезинфекцировать… Сходил, достал из сумки газовую горелку с баллончиком (на рыбалке — ценная вещь!).
Щёлкаю, делаю пламя по максиму и вожу по поверхности сиденья табуретки… Палево? Да, что мужики огня не видели? Палево, но минимальное. Пускай лучше такое палево, чем чесать и лечить потом собственную задницу…
Мужики, в конец оху… Зело удивились, короче! Разинув рты, следили за моими манипуляциями.
Наконец закончив, я объяснил мужикам:
— С Америки привёз…, — не хотелось бы, конечно, пиарить классового врага, но раз так уж получилось!
Мужики понимающе затрясли бородами…
Усевшись на конченый табурет с видом, как будто сажусь на трон, я важно сказал:
— Ну, продолжим! Зачем вы здесь, я понял: дограбить то, что раньше не дограбили…
— Ваше Благородие! — заорал Смелый, опять бухнувшись на колени, за ним последовали его подельники, — не губи, вашбродь…
Опять двадцать пять!
— А, ну заткнулись все и поднялись! Последний раз предупреждаю! — после поспешного выполнения, добавил, — говорить будете, когда я скажу…
— …А, теперь скажите: откуда вы, вольные, блин, крестьяне?
— С Младших Починков мы, — чего то, я не слыхал…
«Починок» — это, вроде новая деревня — по-старому…
— Деревня, что ли такая? Далеко ли будет?
— Далеко, барин! Вёрст сто…, — ответил Шустрый.
— Ни, чего себе, ближний свет! И, охота было в такую даль, на таких клячах пилить? Ближе грабить некого, что ли? …Молчать, сказал! Ну-ка, ты, — я указал на Шустрого, — быстренько расскажи, что здесь происходило, пока меня не было! Ты вроде, среди них самый разговорчивый…
Из его долгого, получасового рассказа, при котором он всё норовил, разговор на отвлечённые темы увести — так, что приходилось его постоянно в нужное русло направлять, я понял следующий расклад: земли на западе от Солнечной Пустоши, по тракту — сразу за «моими» (то бишь Дмитрия Павловича), принадлежат одному крупному помещику — Князю. Всего на них около пятнадцати населенных пункта. Самые ближайшие к Пустоши — это сёла Старшие Починки и Младшие Починки. Довольно-таки, по тем временам крупные — более пятисот дворов в каждом будет…
Сам Князь на своих землях не жил, а рулили за него в каждом селе управляющие. В Старших Починках — немец Иван Карлович… Мужики о нём уважительно отзывались: «Ужас, какой строгий, но справедливый». В Младших Починках, находящихся почти на самой границе с Солнечной Пустошью — беспредельничал управляющий из наших, из русских… И мало того, даже происхождением из крестьян!
Хм… Бывает… Поговорка, даже есть: «Из грязи, да в управляющие к князю»… По-моему, как-то так. Ферапонт, как называли его мужики, драл с них по три шкуры, да к тому же: «до баб охоч дюже». А, когда «…пьян бывал, то вообще, хоть беги куда». Последнее время, правда, постарел — посмирнее стал… Но, всё равно — нет-нет, да и устраивал мужикам «репрессии»… Большая половина рассказа Шустрого была про этого Ферапонта: как он, снюхавшись с местными «мироедами», да с «начальством», обирал крестьян… Наболело, видать.
Насчёт разграбления «моего» Замка, Шустрый проинформировал, что поначалу, после моего «исчезновения», усадьбу не трогали, думали, вернётся «Генеральский сынок»… Затем, не трогали потому, что был слух, что «дух генеральский» в окрестностях бродит… Грабить начали, когда сначала недород случился — пять лет назад, а потом, в прошлом году — форменный голод… Причём, Шустрый клялся и божился, что первыми грабить начали «приреченские»… То есть, крестьяне, живущие к востоку от Солнечной Пустоши — вдоль Волги: «Им, барин и ближе, всего то — вёрст шестьдесят будет». Потом, продолжили грабить «мою усадьбу» мужики со Старших Починков — сдавал Шустрый своих земляков, не называя, впрочем, поимённо… И лишь потом, типа, они, мужики с Младших Починков, попав в крайнею нужду за кирпичами приехали!
Ага… Сделаем вид, что поверили.
— А, с чего вы взяли, что я «Генеральский сынок»? Вообще-то, я из купцов…, — заинтересовался.
Шустрый замялся, а Смелый бесхитростно выдал:
— В народе говорят будто тебя, барин, твоя мамаша — купчиха, от Генерала нагуляла. Может и, брешут, не знаю…
По его харе было видно, что сам-то он не думал, что брешут…