— …Анекдот про пиар, -Дежнев разливал кофе — Гуляют два мальчика. Вдруг на одного из них нападает взбесившийся бультерьер. Ну разорвет сейчас мальчишку к чертовой матери!… Второй парень хватает камень, хряп! — этой твари по голове, собачка — брык! — и упала… Подбегает к мальчикам мужик. Я, говорит, корреспондент газеты «Советский спорт». Хочу, говорит, статью про вас написать: «Доблестный болельщик „Спартака“ спасает друга». Мальчишка говорит: о, говорит, статья — это клево! Только я не за «Спартак» болею, а за ЦСК. Мужик посмотрел грустно и ушел. На следующей день в «Советском спорте» выходит заметка: «Злобные фанаты ЦСК убивают служебных собак»…
Кан засмеялся, отчего глаза вовсе скрылись где-то за щеками.
Они уединились в номере Дежнева, чтоб обсудить, как будет строить свою дальнейшую работу предвыборный штаб.
— Ларионов молодец, — перешел к делу Дежнев, — Не зазнается и готов работать. Действующий политик, вроде, собаку съел на публичных выступлениях, но согласился и тренинги пройти, и советы выслушать. Говорит хорошо, держится свободно, не чванлив, открыт, добродушен, но в то же время видно, что человек серьезный. Словом, с кандидатом нам повезло. Теперь о планах. Я тут папочку подготовил, потом посмотришь внимательно, но пока давай в общих словах расскажу.
Первое. Местные СМИ для нас пока в меру доступны. По крайней мере в двух газетах по несколько материалов тиснем. Но, думаю, Терских скоро получит свежую социологию, оценит реальные шансы Ларионова и кислород нам перекроет. Следовательно, на широкую поддержку СМИ надеяться не приходится, и мы планируем делаем акцент на другие методы.
Дежнев развернул принесенный с собой рулон из двух склеенных вместе листов ватмана — тот самый, что вычерчивал бородатый человек. В качестве заголовка длинной, расчерченной квадратики «простыни», ячейки которой были местами заполнены непонятными символами, фигурировала надпись: «График мероприятий». На столе бумага не уместилась, пришлось разложить на кровати.
— Кто такой кандидат Ларионов? — начал Дежнев тоном лектора, — Кандидат Ларионов — действующий политик, который в силу своего положения не может позволить себе никаких особых вольностей. Посему кампанию мы планируем классическую, строгую, традиционную, скучную даже — без голых сисек в агитматериалах, без «самострелов» и прочих выкидонов. Вот смотри, — он ткнул в начало разграфленной сетки, — На первом этапе пытаемся задействовать СМИ. Не позже, чем через неделю-две Терских нас от газет и от телевидения отрежет. Но за это время мы успеем народу сообщить, что Ларионов таки баллотируется.
Кан важно кивнул, выражая согласие.
— Дальше начинаем листовать город. Сначала расклейка плаката, над эскизом сейчас работают. Там просто лицо Ларионова и слоган: «Единственная альтернатива». Потом…
— Подожди, Дима, — Кан хлебнул кофе, не отрывая глаз от графика. — Надо ли его позиционировать именно как альтернативного кандидата? У Терских, что там не говори, неплохие показатели, и в целом народ им доволен. Может, стоит все-таки продемонстрировать, что Ларионов будет… Ну, продолжателем традиций, что ли… Не думаешь?
— Не думаю, — Дежнев покачал головой, — Ты б, Вася, почаще в поле бывал, сам бы видел, что эти стартовые проценты действующего политика — как правило, просто выражение некой привычки избирателя. Для человека просто нормально, что его губернатор — Терских. О других вариантах он просто еще не думал. А как подумает — положение может и измениться… Если б Терских у нас сразу пятьдесят процентов получил — тогда другое дело, а тридцать четыре… Это означает, что шестьдесят шесть процентов за него голосовать не хотят. Значит, ищут альтернативы.
— Ладно, пусть пока будет «единственная альтернатива», — согласился Кан и что-то пометил в блокноте, — Дальше давай.
— Дальше запускаем листовки. Что-то вроде визитной карточки: пять пунктов биографии, пять жизненных принципов, пять первоочередных дел, которые намерен сделать.
— Почем именно пять? — покосился Кан.
— А почему еще сколько-то? — пожал плечами Дежнев, — Не морочь мне голову, Вася, пять — это как раз столько, сколько на страничке А-четыре помещается… Дальше, — он склонился над графиком, — Что это тут написано, не разберу… А!… О!… Дальше у нас начинается чес по трудовым коллективам. Сорок четыре встречи наметили, не знаю уж, сколько получится реально. Планируем охватить тысяч тридцать-сорок. С учетом коэффициента семейственности, прямой и косвенный охват составит от восьмидесяти до ста двадцати тысяч.
Кан снова кивнул.
— В середине, примерно, кампании, клеим второй плакат. Классический. С обещаниями. Над обещаниями сейчас работают: провели анализ местной проблематики, по его результатам и фигачим… Попутно распространяем с этими же обещаниями листовки и брошюры с предвыборной программой.
Кан кашлянул:
— Дим! Да кто сейчас программы-то читает? Кому это интересно? Народ не за программу голосует, а за человека…
— Читать не будут, — кивнул Дежнев, — Разве что старушки какие-нибудь, у которых денег на газеты не хватает и почитать нечего. Но во-первых, эти старушки нам тоже не лишние, уж они-то точно на выборы ходят, голосуют. Во-вторых, пусть даже и читать не будут. Но программа должна быть — изданная отдельной брошюркой, чтоб видно было, что человек всерьез к власти готовится. Это, знаешь, весу придает…
Кан подумал и снова кивнул. И снова черкнул в блокноте.
— В этот же период надо подключать раздачу сувенирки с портретами кандидата и слоганом. Планируем традиционный набор: флажки, календари, значки… Но надо еще что-нибудь придумать, эдакое…
— Спички! — предложил Кан, и оба рассмеялись.
В прошлый раз, в Снежном, когда выбирали Денисова, сувенирка получилась хоть куда: красочные настенные календари, почтовые конверты, прочие нужные в хозяйстве вещи. Лучше всего удались спичечные коробки с полноцветным изображением Денисова, внутри которых и спички лежали необычные, с зелеными головками. Спички и в городе вещь не лишняя, а в тундре, в поселках да на стойбищах, тем более. Однако, всю партию пришлось раздать на память по московским знакомым — местный избирком, скупленный прежним губером, запретил распространять в округе вещи сколько-нибудь полезные, сочтя это подкупом избирателей.
— У меня дома еще блоков десять осталось с незабвенным ликом Александра Михайловича, — поделился Дежнев, — Но, кстати, здесь может и пройти. Надо будет попробовать маленькую партию запустить… Мы даже о водке думали с портретом Ларионова на обложке… Ну, это будем посмотреть.
— С телевизором что? — поинтересовался Кан.
— А неизвестно пока. Насчет официальной рекламы будет ясно после регистрации кандидатов и жеребьевки. Пока готовим четыре телевизионных ролика по тому же принципу, что и печатную продукцию: сначала просто представление, потом биография, потом обещания, потом напоминание — голосуйте за Ларионова.
— Да, я сценарии смотрел. Понравилось. Когда готовы будут?
— Тебе видней, — пожал плечами Дежнев, — Я держу телевизионщиков до послезавтра. Ларионова они уже наснимали, сейчас занимаются пейзажами. Через два дня они возвращаются в Москву и начинают монтаж. А когда они этот монтаж закончат — это, Вася, зависит от того, сколько ты им заплатишь…
— С легальными делами ясно, — подытожил Кан, — Теперь давай о нелегальных.
— О нелегальных вот что. Свои привязки в двух крупнейших телекомпаниях у Ларионова есть, и мы их сейчас задействуем. Слава богу, должность у него позволяет хоть каждый день появляться на экране под благовидным предлогам. Что, кстати, сейчас и происходит. Но как только он будет объявлен официальным кандидатом, надо будет придумывать что-то еще. По закону он должен находиться во время выборов в отпуске, и в качестве спикера Заксобрания на экране появляться не может. По меньшей мере, для пяти отзывов его на работу у нас уже повод есть, и каждое его возвращение к председательским обязанностям мы, конечно, осветим. Все прочее зависит о того, как скоро Терских нажмет на телевизионщиков и заставит их показать нам фигу вместо дружеских услуг. Ну и, нарушать закон нежелательно: на Терских хорошие юристы работают, еще впарят нам нарушение предвыборного законодательства и выкинут к черту с дистанции… Придется осторожничать.