— Доброго дня, — вкрадчиво произнес слуга на вульгарном наречии среднегреческого языка, именуемый смешным словом ромайка. — Рад приветствовать вас в нашем замечательном городе.
— Таматарха? — Не возвращая приветствия, поинтересовался Георгий.
— Да, — чуть помедлив, кивнул собеседник. Он уже отвык от того, что этот город так называют. — Вы хотите торговать? Нужно будет заплатить пошлину и оплатить стоянку вашего корабля.
— Я хочу покупать, — продолжил Георгий на чистом, аристократическом наречии среднегреческого языка, который именовали кафаревуса или кратко называли койне.
Слуга его понял, но едва заметно поморщился. Он не любил иметь дело с аристократами, тем более такими — принципиально заносящимися. Впрочем, он не знал, что Георгий при всем желании на ромайке ответить не мог, ибо не знал ее. Тем более что от региона к региону она варьировалась. Но это никого не волновало. Все подумали, что он настолько нос задрал, что для него это чуть ли не язык собак. Хотя может оно и к лучшему. Аристократы в те годы очень любили демонстративно дистанцироваться от простого народа. Юродство в духе Льва Толстого было не в чести.
— Тогда только оплатить стоянку.
— Сколько?
— По денарию в день и прошу вас назвать свое имя.
Георгий кивнул Вячеславу и тот, достав две серебряные монетки, кинул их портовому слуге, который поймал их с удивительной ловкостью.
— Меня интересуют воины, ожидающие выкупа. Особенно брошенные.
— Да простит меня ваша милость, но вы не назвали своего имени.
— Георгий Максимович Комнин, — уставившись взглядом прямо в переносицу, произнес Князев. Кхм. Комнин. Уже Комнин. Нужно было привыкать.
От этого словосочетания слуга вздрогнул так, будто его кто‑то ужалил. Сделал несколько шагов назад и окинул гостей уже совсем другим взглядом. В нем читалась смесь страха и некая подозрительность.
Георгий не производил впечатления состоятельного и высокопоставленного человека. На первый взгляд. Ведь его одежда не украшена золотым или серебряным шитьем и прочими признаками благосостояния и положения. Она была проста и довольно скромна, что и уловил глаз аборигена с первого прохода. Однако, приглядевшись, портовый слуга заметил поразительное качество тканей и швов, отчего в его глазах мелькнуло удивление. Зачем кому‑то понадобилось шить из прекрасных тканей простую одежду? Да и сапоги были под стать — он никогда ничего подобного не встречал. Даже близко.
Еще интереснее выглядели доспехи. Конечно, у Георгия и его соратников были прекрасные латы. Но для простых прогулок в относительно безопасных местах, они решили использовать кольчуги. Вроде бы что такого? Кольчуга и кольчуга. Почитай вся Европа в них бегает. Только вот надетые на гостях 'железки' разительно отличались от всего, что имелось в мире на тот момент. Они были не только распашные, подшитые стеганой тканью и со стоячим воротником, но и плетены из мелких плоских колец. Кольца шли настолько плотным полотном, что слуга, первоначально вообще принял их за дешевые украшения, пусть и странные. С панцирным плетением здесь еще не были знакомы, особенно такого качества.
В оружии слуга не разбирался, но непривычные эфесы клинков, торчавшие у поясов гостей, вызывали удивление. Как и не менее чудная рукоятка чего‑то большого, выглядывающая из‑за спины громилы, что стоял подле Георгия. Двуручные мечи еще не вошли в моду. Особенно их поздние, хорошо развитые версии, породившие целую школу совершенно уникального фехтования.
Секунд двадцать слуга переваривал всю эту информацию, на глазах бледнея. А потом низко и максимально учтиво поклонился. Ведь если слова Георгия верны, а об этом говорило все в его облике, то он представитель самого могущественного рода в регионе. Хорошо, одного из самых могущественных, ибо они держали три совсем немаленьких государства на Балканах и в Малой Азии.
— Вторая монета за то, что проводишь нас. Я хочу посмотреть на воинов, что ждут выкупа. Тех из них, кто потерял надежду.
— Да господин, — снова глубоко поклонился портовый слуга и стал откровенно стелиться, максимально услужливо указывая путь. Ну и, подспудно, делясь сплетнями и последними новостями.
А босоногие мужчины, что сопровождали портового слугу, спешно убежали куда‑то. Наверно, доносить руководству о столь важном госте. Георгию, конечно, не понравилось. Ведь город находился в венецианской орбите интересов. Но что он мог сделать? Устроить погоню?
Прогулка была довольно непродолжительной, можно сказать, компактной, как и сам город.
Торг, как ему и подобает, располагался вне стен укреплений. Туда они и отправились, продвигаясь между рядами, безумно напоминавшими восточный базар. Разве что весов нигде не было видно, порождая раздолье для всякого честного жульничества. Но они не стали задерживаться здесь, направившись сразу к той части рынка, где в загонах, как скот, находились рабы. Именно там своей судьбы дожидались отказники — воины, выкуп за которых никто не хотел давать. По разным причинам. Или их наниматель, а то и сюзерен, погиб, или был беден, или того хуже — жаден. Кое‑кто был вообще явно совсем издалека, а потому, с высокой вероятностью, даже не мог передать весточку своим.
Они сидели с совершенно потухшими глазами вдоль небольшой стенки общего барака, в котором, вероятно и жили. В колодках, так как их побаивались. И старались игнорировать весь окружающий мир. Старались. Потому что приближение четырех крепких мужчин, идущих к загону с уверенным видом, пропустить они не могли. Все высоки по местным меркам и очень крепки, подтянуты. А в их необычных кафтанах опытный взгляд воинов безошибочно определял доспехи, непривычные, но все же. Этакий прогулочный вариант.
Георгий подошел к загону и потребовал у стоящего подле ворот охранника:
— Открыть!
Присутствие стоявшего на полусогнутых ногах рядом с нашим героем портового слуги вкупе с уверенным и довольно грозным видом четверки, сделало свое дело. Охранник чуть помедлил, а потом услужливо открыл ворота, пропуская гостей внутрь. Из‑под дальнего навеса к ним уже бежал управляющий… или торговец. Сложно сказать. Однако разговор не получился — от крепости к ним спешило полтора десятка бойцов. В кольчугах, со щитами.
— Стоять! — Рявкнул на ромайке их предводитель, и без того стоявшему Комнину со спутниками.
— Кто такой? — С некоторым интересом поинтересовался Георгий на койне, вновь невольно подчеркивая свой статус. Вид подошедших воинов его не впечатлил. Какие‑то оборванцы в весьма посредственных кольчугах, сделанных явно без особенного искусства и мастерства, едва ли не из сырого железа. Все остальное снаряжение было под стать.
Кроме того, за спиной у Георгия и его людей была превосходная техника фехтования, основанная на тысячелетней практике. А эти вояки? Да чему их вообще могли здесь научить? Школы только — только проклевывались и были доступны исключительно элите. Очень состоятельной элите. Поэтому Комнин не сомневался в своем превосходстве.
— Кто ты такой!? — Ответил вопросом на вопрос командир отряда.
— Ты мне нравишься, — усмехнулся Георгий. — Тебя я убью последним.
С этими словами он извлек свой клинок и отсалютовал им противникам. Все, и прибежавшие бойцы, и 'отказники' скрестили свои взгляды на необычном оружии. Пользуясь этим спутники нашего героя также, не торопясь, достали свои 'железки'. У одного бойца в руках оказался мощный цвайхендер, до этого просто висевший на перевязи за спиной. Остальные двое, как и Георгий, выхватили тяжелые боевые шпаги с развитым эфесом, которые казались чем‑то, совершенно выпадающим из контекста эпохи. Не викинг со смартфоном, но все же.