Иду и смотрю исключительно себе под ноги. Стараясь наступать лишь на черные клетки, избегая белых.
- Есеня, - зовёт Андрей.
Вспоминаю о ботанике, я про него напрочь забыла. Что, естественно, не есть хорошо. Если ты идёшь с кем-то, то не стоит его игнорировать, даже если этот кто-то тебе неприятен. А ещё, мама учила, набежать вперёд, а идти на ровне с кем, кто идёт с тобой. «И почему после смерти, а я стала об этом забывать…» Ловлю себя на мысли, что лица матери не помню, я знаю, что она была, помню квартиру в которой мы жили, но лицо – белый чистый лист.
- Да? – смотрю на ботаника.
- С тобой всё хорошо?
- А, я немножко мертва, а так хорошо, - нарочито бодро отвечаю я.
- Ты как себя чувствуешь? - явно мне не верит. Вон как смотрит.
- Дурацкий вопрос, ботаник, не думаешь? - я чуть скашиваю на него глаза. Он идёт рядом.
- Мне хренова, странное чувство когда находишься в помещении со миллионом зеркал, - наконец, честно, отвечаю я, - а ты как?
- Странно,- отвечает он, - мне странно. Неожиданно я останавливаюсь, ровный и прямой коридор перегораживает одно большое и откуда-то тут на дороги взявшееся зеркало. В нелепой оправе. Оно большое, в двое больше нас и оно – не отражает, вернее так, оно отражает коридор, другие зеркала, глупую клетку на полу, но нас в нём нет.
- Странно, - комментирует ботаник и пытается обойти зеркало, но нет, оно перегораживает коридор полностью.
- Может нам в него войти надо? – предполагаю я. Неожиданно за спиной раздаётся треск и хруст. Мы резко оборачиваемся и лишь успеваю пригнуться, все зеркала в зеркальном коридоре как по команде лопаются и на нас летит лавина осколков, знаю, что не умру от порезов, но ходить целую вечность изрезанной острыми осколками малоприятно. Я закрываю лицо от летящих кусков и кусочков и пригибаюсь к полу. Звон, треск и грохот, а потом, потом резко становиться тихо, так тихо, в голова готова взорваться. Я осторожно убираю руки от лица. Порезав я не избежала, крови нет, от чего руки приобретают неестественно испорченный вид резиновых перчаток, в волосах остатки разбитых зеркал. Вытряхиваю их из волос.
Тишину нарушает голос Андрея. Откуда-то сбоку.
- Офигеть зеркалопад, что за фигня?
Перестаю выколупывать из волос острые кусочки, смотрю на парня.
Но сказать, ничего не успеваю, так как из разбитых зеркал на нас огромной толпой начинают наползать Тени. Из каждого маленького кусочка зеркала из самых больших. Они всюду, как нервнопаралитический газ, заполняют помещение.
- Вашу маму,- выдаю я, и для верности хватаю ботаника за руку. Нервно оглядываюсь.
- Бежим!
- Куда? – в панике спрашивает меня Андрей.
- А хрен его знает, - откровенно отвечаю я, и обнаруживаю, то самое зеркало, что перегораживает коридор. Единственное, целое, в нём очень красочно можно наблюдать, как Тени подползают всё ближе, медленно, но неотвратимо. Предвкушая наш приговор, вылезают из чёртовых осколков проклятых зеркал. Но наблюдать это как-то не хочется, поэтому я делаю единственное, что приходит на ум. Я ногой начинаю ударять по зеркалу в надежде открыть проход. Тени уже близко, они всюду. Тяжело дышать. Свет в коридоре мигает, от этого нервозность возрастает. Я колочу ногой зеркало, ко мне присоединяется ботаник, и тоже бьёт ногой, нервно оглядываясь на врагов, а их много, очень много, я бы даже сказала, дофига. По зеркалу идут трещины, но разбиваться оно не хочет.
«Нас, что не будут спасать. Вот гадство! В кино всегда кто не будь помогает». Тени близко совсем близко, неожиданно я перестаю колотить зеркало, отпускаю руку ботаника и поворачиваюсь к Теням. Они шипят и тянуться к нам.
- Что ты делаешь? – в ужасе спрашивает Андрей.