Дом на углу Карла Маркса и Выборгской, где жили Яночка и Габриэль, был типичным образцом доходного строительства прошлого века. Пятиэтажный, изначально скупо декорированный, а к настоящему моменту в полной мере истерзанный ленивыми ремонтами, одним фасадом он смотрел на тихую улицу, а другим — на промышленные дали гигантского завода «Русский дизель». В ответ на звонок за хорошо знакомой дверью неожиданно залаяла собака.- Визитеры смутились, отлично помня, что никакой собаки в квартире не было, и тем не менее, когда Яна открыла дверь, на лестничную площадку выскочил маленький светло-серый пудель.
— Шило! Шило! — подозвала струсившего пуделя Яночка. — Привет, Леша, привет, Андрюша!
В узкую прихожую встречать друзей вышел Даня, младший брат Яночки.
— У вас новая собачка?
— Да, зовется Шейла-И. Маме подарили. Проходите в комнату, а то к нам неожиданно с дачи вернулась бабушка.
Друзья понимающе переглянулись — всем, кто бывал в этой гостеприимной квартире, был хорошо известен авторитет Яниной бабушки, настоящей ленинградки-блокадницы, обладавшей волевым характером и не слишком благосклонно относившейся к бесконечным гостям и электронной музыке. Напряжение спало, только когда вся компания оказалась в комнате и плотно прикрыла дверь. Кроме Габриэля в комнате был еще один молодой человек, представившийся Костей.
— Ну что, рассказывай, как ты дошел до жизни такой! — обратился Алексей к Габриэлю. — Давно не виделись.
— Давно, это точно. Только вчера вернулся со съемок.
— А что сейчас снимается? — спросил Андрей.
— «Посвященный», с Гор Нахалом в главной роли. Молодой человек Костя щелкнул магнитофонными кнопками и включил музыку.
— Что, записываете? — спросил у него Алексей.
— Да, обмениваемся с Гариком музычкой. Я с восемьдесят шестого года записываю «BBS — World ТОР20 Show» Пару лет назад там уже стала появляться house-музыка. У меня дома этими бобинами стена выложена, в основном старье, но есть и нормальные истории.
— Бобины — вот это старье, — ответил ему Алексей.
— Знаю. Вот сейчас потихоньку пытаюсь перейти на кассеты.
Открыв дверь носом и опасливо повиляв хвостиком, в комнату вбежала собачка Шило.
— Шило, не бойся, все свои, — ласково утешила ее Яна. Все умиленно уставились на песика.
— Слушай, Гаврила, что за странное имя Шило?
— Мы долгое время фанатели от барабанщицы Принца. Такая очень красивая, безумная негритоска Шейла-И. В честь нее и назвали. В Шило ее бабушка перекрестила. Не могла произнести правильно.
— Леша, а как у вас дела? Мы большой компанией собираемся к вам в субботу. Можно приходить? — спросила Яна.
— Да, конечно. По субботам, как обычно, у нас. Мы тут новый план разрабатываем.
Перестав колдовать над магнитофонами, Габриэль снял очки и, весело прищурившись, приказал:
— Так?.. Рассказывай!
Алексей засмеялся и с удовольствием выдал все тайные замыслы «Танцпола». Многократно рассказывая про будущую вечеринку, он раз от раза усложнял свое повествование, приукрашая детали и живописуя подробности предстоящего действа. Проговаривая его для новых слушателей, он сам погружался в мечтания, воображая и домысливая еще неясный результат, уснащая его понравившимися фантазиями и картинками. Сейчас, в пряном дыму травы, этот рассказ расширился до такого объема, что превратился в захватывающее описание и вызвал у всех присутствующих восторженное одобрение. Алексей и сам был в восторге. В первый раз за эти дни ему удалось так ясно представить себе будущую вечеринку. И хотя он смог описать словами лишь малую часть той фееричной картинки, которая возникла в его воображении, он был так рад придуманному, что захотел немедленно начать что-то делать, готовиться, хлопотать.
9
За полгода до описываемых событий в дверь сквота на на Фонтанке, где обитали Заяц, Марат и Стен, кто-то позвонил. За поздним часом никто из друзей-бездельников гостей не ждал, да и к тому же все посвященные никогда не звонили, а стучали по металлической накладке на двери особым стуком. Они выстукивали «Kraftwerk». Продолжительный и тревожный звонок посеял легкую панику и, памятуя о предыдущих бравурных скандалах с соседями и домоуправом, музыку выключили, двери в накуренную комнату тихо прикрыли, а открывать отправили Стена, выглядящего в таких случаях необычайно прилично.
Стен, напуганный наставительным шипением Зайца и предпринятыми мерами конспирации, долго расспрашивал, кто да зачем. После он осторожно приоткрыл дверь и, не увидев явной угрозы, стал рассматривать незнакомца, поднявшего такой переполох. На пороге стоял высокий худощавый парень в светлой куртке и изодранных на коленях джинсах.
— Мне нужен Марат, — сказал молодой человек, немного волнуясь и стараясь выказать максимально возможное дружелюбие.
— Марат? — тревожно переспросил Стен, оглядываясь назад.
— Кто здесь? — выглянул из-за его плеча Марат. — О-о! Назарчик! Какая встреча! Ты откуда взялся?!
Радостно заулыбавшись, он выбрался на лестничную площадку, и они обнялись как старинные приятели.
— Я из армии вернулся.
— Да ладно! Заходи! Ложная тревога! — крикнул Марат вглубь квартиры.
В ответ заиграла музыка. Друзья прошли по заставленному подрамниками коридору и оказались в комнате, служившей гостиной. Марат представил своего друга Зайцу и Стену:
— Олег Назаров, мой старинный друг. Только что дембельнулся. Отличный парень, вместе учились в Серовском училище на реставрации.
Улыбающийся Заяц, в майке без рукавов, протянул Олегу сплошь исколотую мистическими узорами руку:
— А мы пуганулись. Думали, опять эта баба сумасшедшая сверху ментов подтянула! Садись, служивый, рассказывай! Курить будешь?
Немного смущаясь, молодой человек уселся на предложенное место и тут же получил дымящуюся папиросу. Он несколько раз затянулся и с непривычки закашлялся. Заяц поколдовал над плеером, заиграла музыка, и уже через несколько минут волнение и неуверенность у новоприбывшего рассеялись под напором сложных мыслительных завихрений и общей расслабленности. Он стал рассказывать о себе, о ненавистной армии, о сомнениях, но больше слушал новости, пил чай и разглядывал своего сильно изменившегося друга. Уже через несколько минут в этой до невозможности замусоренной комнате он наконец-то почувствовал себя среди друзей. Чувство позабытой пьянящей умиротворенности придавило его к старому дивану. Улыбаясь и еще не до конца веря случившемуся, он всем сердцем радовался, что вернулся в этот долгожданный художнический мир, потерянный на целую вечность из-за отбытия безумной армейской ссылки. Ему показалось, что бездушие и чудовищные нравы, которые окружали его последние два года, происходили не с ним, а он всегда был здесь и никогда не покидал пределов этой комнаты. Лишь на минуту отлучился... Как маленький мальчик из сказки Гауфа, отошел от матери ненадолго и остался в плену у алой колдуньи на годы. Он сидел с безмятежной улыбкой на лице, водил ложечкой по ободку пустой чашки. Но из этих успокоительных размышлений его скоро вывел голос Марата
— Ну и что? Вернулся. Чего делать будешь? — допытывался он, радуясь и тормоша друга за плечо.
— Хочется рисовать и ничего не делать, — мечтательно ответил Олег, делая паузы между словами. — Но непонятно только где. Дома на Большевиков, с бабушкой — это бред. Меня просто тошнит от всех этих новостроек. Снимать, наверное, буду... Может, что посоветуешь?
Заяц удобно растянулся в кресле и, положив ногу на ногу, стал раскачивать кроссовкой с развязанным шнурком. Глумливо улыбаясь, он разглядывал воодушевленное лицо демобилизованного художника, вникая в глубину его душевной неопределенности и просторы девственной впечатлительности. Будучи по натуре невероятным циником-оптимистом, Заяц никогда не допускал мысли о том, что в этой жизни нужно платить за то, что можно взять даром. Исходя из этой жизненной доктрины, он не стал полемизировать и по-дружески коротко, без обиняков перешел своему видению затронутого вопроса.
— Тебе что — деньги некуда девать? Сейчас только дураки и кооператоры снимают. Настоящий неформал все берет за так!