Несколько дней назад, когда было закончено перетаскивание вещей из маленькой убогой квартирки на первом этаже в роскошную и необъятную трехсотметровую квартиру, Олег Назаров и Денис Одинг попытались самостоятельно сломать стены коммунальных комнат. Несмотря на то, что я они сражались изо всех сил, толка из этого не вышло никакого. Изранив в кровь руки, усталый Денис стал замазывать ссадины йодом и печально сказал другу:
— Олег, это нереально!
— Вижу, — с угрюмой злобой глядя на изувеченную стену, сказал Олег. — Это мы с одной два часа бьемся, а здесь их десяток.
Плюнув на неудачу, друзья скрутили папироску и стали чаевничать. Вскоре стукнула дверь в прихожей, и, перепрыгивая через кучи штукатурки, в комнату влетел молодой человек с двумя пластмассовыми ящиками в руках.
— Всем привет! — бодрой скороговоркой бросил он друзьям.
Новоприбывшего звали Саша Штейн, он был всеобщий знакомец, неунывающий оптимист, затейник ко всему прочему, начинающий художник. Прознав про то, что Олег с Денисом заполучили шикарную мастерскую, он без церемоний объявился у них и, приняв деятельное участие в обустройстве пространства, оказался полезным гостем.
— Привет, Саня! — устало откликнулся Олег. — Два часа уродуемся с этой стеной, ничего не получается. Доски такой толщины, что гвоздодер гнется.
— Вижу! — произнес Штейн, доставая из своих бесчисленных карманов всякие сладости к чаю. — Нужно нанять гоблинов. Найти каких-нибудь позлее, самим стараться бесполезно.
— Он сделал театральную паузу. — Я как раз таких знаю. Нормальные парни! Они моему знакомому разобрали старую дачу. Телефон имеется.
— Звони немедленно! — потребовал забинтованный Денис.
Ангажированные Штейном рабочие действительно появились. Они приехали на грузовой машине и согласились убрать ненужные стены, взяв вместо денег старые доски и бревна. Оказалось, что эти умельцы собирают столетней выдержки дерево и задорого продают его реставраторам.
Началась трехдневная эпопея по разгрому стен. Рабочие разбились на две группы: одна крушила все подряд, а вторая выкидывала мешки с мусором и выносила доски. Молодые люди ежечасно выскакивали из-под завешенной холстиной двери и нетерпеливо разглядывали разрастающееся пространство. Когда все закончилось и белые от пыли работяги уехали, квартира приняла свой первозданный вид. Образовалось два зала по шестьдесят метров с камином и балконами, пригодных для занятий живописью и приема гостей. Две красивые тридцатиметровые комнаты, не подвергавшиеся разрушению, художники отвели под спальни. Кроме них нетронутыми остались кухня, ванная, келья сумасшедшего кагэбэшника и еще три комнаты, в будущем пригодные для любого использования.
Все произошедшее было невероятно, и во все это верилось с трудом. Мастерская оказалась неправдоподобно велика, и счастливый Олег сказал Денису:
— Я оставил десяток длинных досок, закажу себе подрамники три на четыре. В этом пространстве хочется рисовать большие форматы.
Наварив целый таз мучного клейстера, друзья оклеили стены белой изнанкой дешевых географических карт, а постоянно пасущийся в мастерской табунчик девушек из художественных кругов был брошен на мытье полов.
Через несколько дней ремонтная истерия стала стихать, и молодые люди занялись обустройством собственных комнат. В квартире появились электричество, газ и тепло, и быт художников полностью наладился. Прошло еще какое-то время, и, сидя перед горящим камином в один из зимних вечеров, друзья пришли к выводу, что пора принимать гостей.
— По-моему, все уже прекрасно! Лучше некуда, — высказал свое мнение Денис, критически окидывая взором огромную комнату.
— Согласен, — поддержал его Олег. — Тепло, вода, свет, дверь, замок.
— Еще телефон протянем откуда-нибудь.
— Надо отдыхать. Надоел этот ремонт. Может, устроим новоселье? Позовем всех друзей, немного оттянемся.
—Никаких возражений, — мечтательно заулыбался Денис при мысли о небольшой вечеринке. — Я бы еще группешник пригласил какой-нибудь.
— Какой?
— Ну какой? Наших же друзей — «Два самолета».
— Точно. И «Соусрекс», — подхватил Олег.
— Ага. И «Колибри»!
— Точно! Устроим вечерину!
— Но без экстремизма?
— Конечно...
Наступил вечер назначенного дня, и квартира наполнилась веселым шумом. Жора Баранов привез динамики, «Два самолета» — ударную установку и клавиши, а диджей из «Курьера» Сергей Никифоров — кассетные магнитофоны.
К ночи яркий свет в квартире погасили, заиграла музыка, и под шумные аплодисменты новоселы откупорили первую бутылку вина.
Вскоре стали прибывать званые гости и их многочисленные друзья. Олег в измаранном красками комбинезоне по-хозяйски встречал их в дверях, целовал каждого в щечку и приглашал к «столу». Этот единственный имеющийся в обстановке стол был выполнен в виде концептуального объекта, в центре которого размещался эмалированный таз с ананасами, обложенный по кругу рядами пирожных и стопками пластмассовых стаканчиков.
Для всех без исключения новоселье начиналось с чинного осмотра апартаментов, потом под шутки и хлопки откупориваемых бутылок динамично переходило в оживленную говорильню, а очень скоро и в яростные танцы.
Всю ночь по тишайшему Свечному переулку разносились бешеный грохот музыки, визги, хохот и громкие возгласы. В пустующем доме соседей было немного, поэтому мер маскировки и конспирации никто не предпринимал.
В гости пожаловало такое множество народа, что к двум часам ночи входные двери просто перестали закрывать: «Тотальный джаз», «Два самолета», «Колибри», «Л.Ю.К.И.», «Аукцион», Опасный, Марат, Длинный, «Джуки пуки», Габриэль, Заяц, Адриан Аникушин, Дима Бучин, Андрей Медведев, Олег Поваров, братья Мосины, Вета Померанцева, Викентий Дав, Ольга Тобрелутс, Олег Гамаюн, Инал Савченков со товарищи, Олег Маслов и еще примерно человек пятьдесят чьих-то друзей, имен у которых никто не спрашивал, но чей внешний вид свидетельствовал о неформальности и жажде развлекаться.
Так все и получилось — веселье удалось. Табачный дым клубами вырывался из открытых форточек, от громкого звука дрожали окна, а в их освещенных прямоугольниках скакали призрачные тени. В течение ночи «Два самолета» раз десять сыграли любимые народом песни, хмельная аудитория громко подпевала и кричала «Еще!». Другой участник, группа «Колибри», к моменту выступления петь уже не могла, но, спасая имидж, развеселая Пивоварова устроила свой собственный перформанс. Гости орали, шумели, поминутно требовали танцев и еще шампанского, вся мастерская была завалена пластмассовыми стаканчиками с недоеденными ананасами и залита напитками. Гостиная, в которой стояла звуковая аппаратура, была так переполнена танцующими, что пол качался от плясок. Те, кто танцевать уже не мог, сидели на подоконниках, курили, разговаривали, ходили к метро за алкоголем, спали. На последнем дыхании вечеринка донесла своих гостей до утреннего финала и затерялась эхом в заснеженном переулке.
К шести утра внук известного скульптора Аникушина Адриан крепко заснул на полу в полутемной прихожей. Сразивший его сон был прямым следствием отключения сознания из-за количества выпитого в тот вечер алкоголя. Девушки бросили Адриана, и он спал в своей лисьей шубе, вальяжно развалившись на куче чужой одежды. Музыку выключили полчаса назад, но в квартире все еще стоял громкий гул голосов. Гости расходились шумно и долго.
В таком плачевном состоянии Адриан пребывал не один. Для обычно малопьющего Олега новоселье тоже стало трудным испытанием. Руки и ноги не желали слушаться, его мутило, на лице застыла сонная улыбка. Олег сидел на стуле в вязкой духоте прокуренной комнаты и тяжело дышал. Шампанское, а потом и портвейн сыграли с ним злую шутку, его так разморило, что комната плыла в глазах цветным калейдоскопом. Задыхаясь в безвоздушной мути, он попытался сконцентрироваться и стал разглядывать говорившего с ним человека. Собеседник расплывался в глазах. Олег предпринял последнюю попытку вырваться из этого беспомощного состояния: даже не пытаясь закончить разговор, он встал на дрожащие ноги и вывалился из прокуренной комнаты. Пошатываясь, добрел до большой гостиной, постоял у открытого окна, немного пришел в себя и вскоре узнал среди гостей Дениса. При виде очнувшегося друга Денис расплылся в счастливейшей улыбке, поднялся и, покачиваясь, сделал шаг навстречу.