При этом он сделал такое комичное выражение лица, что Алексей не выдержал и громко засмеялся. Миша профессиональным взглядом портного окинул костюм этого чудика и сказал:
— Да ты садись, не маячь.
Не заставляя просить дважды, молодой человек тут же бухнулся в кресло Длинного. Тот крякнул от смеха и, оставшись без кресла, присел на диван. Все молчали, ожидая какого-нибудь нового развлечения. Многоопытный Заяц внимательно оценил размер позвякивающего пакета и, прикинув в уме, пришел к выводу, что следующим номером программы станет старый азиатский обычай подкреплять прошения обильной выпивкой. Желая поскорей получить подтверждение своим приятным догадкам, он заглянул в свою пустую кружку и, пристально уставившись на улыбающегося мурманчанина, сказал:
— С тобой все ясно. А что это у тебя за пакет? Не ноты же ты нам принес?
— А, это! — оживился Женя Рудин.
Он зашелестел пакетом и одну за другой выставил на стол три литровые банки варенья.
Улыбка медленно сползла с лица Зайца, а все остальные громко захохотали. Довольный позитивной реакцией на свой презент, юноша пояснил:
— Ребята, которые к вам ходят, говорят, что у вас совсем нечего кушать. Мама прислала мне посылку, вот я и решил принести вам варенье...
— Да уж, — выдавил из себя Заяц, разглядывая округленными глазами надписи на этих злосчастных банках. — Клубника, слива, абрикос. Эх-хе-хе, чему только вас в этой консерватории учат. Консервации готовить, что ли?
Молодой человек, не догадываясь о глубине зайцевского разочарования, хихикнул. Подарки произвели на компанию веселящее воздействие, но по-настоящему обрадовался только Миша. Повертев баночки в руках, он выбрал абрикосовое варенье и деловито утащил его на кухню. Через пять минут все получили по новому стакану чая и принялись дегустировать желтоватый конфитюр.
— Ну а что вообще? — желая еще посмеяться, расплывчато спросил Алексей у раскрасневшегося от чая студента
Откусив каменную сушечку, тот охотно поведал:
— У нас на кафедре есть синтезатор. Мы с приятелем сейчас пытаемся его починить. Хотим освоить. Мне рассказывали, что вы играете на каких-то проигрывателях, да? Я решил, что, когда закончу учиться, работать в театре не буду. У моей мамы в Мурманске своя фирма, она делает кофе...
Поняв, что ничего смешного больше не будет, Алексей зевнул и стал осаживать разошедшегося паренька:
— Ну ладно, ладно. Все ясно, понятная тема. Э-э... Ты заходи, конечно. Женя? Да? Женя. Там посмотрим. Только слушай, если соберешься идти — надень что-нибудь попроще. Ладно? А то это уж слишком шикарный образ.
Женя доверчиво заморгал глазами и, соглашаясь на все условия, затряс головой:
— Я тогда пойду?
— Ага, — зевая во весь рот, одобрил его порыв Алексей.
— До свидания!
Когда энергичный молодой человек ушел, засобирались и Длинный с Зайцем. Миша закрыл за ними дверь, покормил вареньем кота Пиццу и тоже отправился спать. Скрючившись в кресле, Андрей сквозь прикрытые ресницы поглядывал на брата. Алексей сидел с закрытыми глазами и молчал. Потом он подтянул к себе телефон и набрал номер.
— Алло! Женя, доброе утро. Это Леша. Вы еще не спите? Я могу зайти к вам за холстом? Хорошо. Я тогда подойду. — Он повесил трубку, потянулся всем телом и бодро сказал Андрею: — Ты спишь, что ли?-
— Не-а.
— Пойдем, сходим к Козлову.
— Зачем?
— Я договорился взять у него подрамник с холстом. Хочу нарисовать картину ему в коллекцию.
— А ты что, теперь художником стал?
— Почему нет, — улыбнувшись, ответил Алексей. — Сейчас все художники. Сейчас модно быть художником. Ты же тоже что-то там мажешь у себя в светелке.
— Это я папе на пятидесятилетие рисовал. Мажешь... -обидчиво насупился Андрей.
— Да ладно тебе, не обижайся, Рафаэль. Пойдем, поможешь. Мне одному не дотащить.
Натянув свитер, Андрей догнал брата уже на лестнице. Он стоял и задумчиво разглядывал красивые лепные тяги на стенах подъезда. Стократно закрашенные масляной краской, они вспухли и утратили свою первоначальную геометричность, хотя по-прежнему были очень красивы.
— Красиво, правда? — спросил Алексей.
— Да, сколько хожу, любуюсь.
Спускаясь по лестнице, братья повстречали на первом этаже новых арендаторов. Это были какие-то странные мужики, неизвестно чем торгующие в своем сомнительном офисе. Через открытую дверь был виден безвкусный ремонт, который они произвели в квартире первого этажа, облепив все старинные стены древесно-стружечными плитами, покрыв потолок гипсовыми квадратиками и устлав полы ковролином невероятно гадостного цвета. Кооператоры, копошившиеся возле стальной двери, подозрительно посмотрели на молодых людей, и один из них обратился с вопросом:
— Вы живете в этом доме?
— Живем. А что? — холодно ответил Алексей.
— А у вас есть вода?
— Есть.
— А у нас нет, — с неожиданной печалью сообщил мужичок.
— Примите наши соболезнования, — издевательски вежливо ответил Алексей.
Сдерживаясь, чтобы не засмеяться прямо в подъезде, братья вышли на улицу и дали волю своим чувствам.
— Между прочим, — сказал Андрей, — эти олухи уже приходили к нам. Пытались выяснить, почему у них не работает телефонная линия. А это мы ее перерезали.
— Да бог с ними. Что они нам могут сделать? Мутные они какие-то.
— А что это за коллекция, которую собирает Козлов?
— Если кратко, он приготовил большое количество холстов два на три метра и раздает их художникам. Те рисуют по картине и отдают их Жене. Так собирается коллекция «Русское поле». Козлов с Мовсесяном хотят показать эти картины летом на Дворцовом мосту.
Не желая снова начинать разговор о художниках, Андрей аккуратно спросил у брата:
— А ты как попал в этот список?
— Просто предложил Козлову нарисовать картину, и он согласился.
Козлов обитал в соседнем семиэтажном доме, который высился громадой над маленьким барочным домиком «Танцпола». Молодые люди вошли в огромный подъезд и поднялись в лифте на последний этаж. Евгений долго не открывал, а когда открыл, тут же убежал в другую комнату заканчивать телефонный разговор. Вскоре он появился, все уселись на диван у низкого столика и стали беседовать.
— Алеша, подрамник, собственно говоря, готов давно. У тебя времени почти три месяца. Выставка, наверное, состоится в июле.
— Отлично. Я думаю, что успею.
— А что за сюжет?
— Сейчас сложно сказать, нужно вжиться в картину, — напустил туману Алексей.
В знак согласия Евгений кивнул. Он распотрошил блок «Мальборо» и закурил.
— Ты же помнишь прошлую выставку на мосту?
— Ну конечно. Мы же помогали...
— Иван переименовал этот проект. Теперь выставка будет называться «Музей Дворцовый мост». Хочется, чтобы было не менее двадцати картин. Так что теперь дело только за тобой.
— Хорошо, Женя. Мы, пожалуй, пойдем. Ты еще не спал, да и мы тоже.
— Ладно. Ну что же, забирайте холст и спасибо за сегодняшнюю вечеринку.
В коридоре стоял огромный подрамник. Развернув его в прихожей, ребята попрощались и кое-как вышли из квартиры. Уже спускаясь по лестнице и тяжело дыша от напряжения, Андрей сказал брату:
— Ничего себе картина.
— Неслабый размерчик! — весело согласился Алексей.
Алексей установил чистый холст в «крайней» комнате рядом с собственной кроватью и, возбужденный новой перспективой, решил немедленно приступить к рисованию. Устало усевшись на полу, Андрей прислонился к стене и стал наблюдать за манипуляциями брата. Вынашивая идею приобщиться к миру искусства, Алексей давно насобирал у знакомых художественных красок, кисточек и банку со скипидаром. Разложив все это в идеальном порядке и немного успокоившись, он присел рядом с Андреем на пол и мечтательно уставился в огромную плоскость чистого холста.
— А что ты хочешь нарисовать? — спросил Андрей, от усталости очень медленно выговаривая слова.