С момента основания горечанский Дом Культуры не был свидетелем такого наплыва VIP-персон. А все потому, что новоизбранный мэр Родион Анатольевич, для которого руины здания стали чем-то вроде знамени в борьбе с продажным Добрышевским, своеобразным талисманом и залогом успеха, решил, что будет символично провести первую пресс-конференцию и фуршет в зале спасенного Дома Культуры. Протокольные службы пришли в ужас и намекнули на антисанитарные условия и аварийное состояние здания, на что мэр сказал:
- Давайте отходить от стереотипов. Модельеры устраивают показы в заброшенных цехах. Почему бы мне не организовать фуршет в разрушенном Доме Культуры?
Службы пришли к выводу, что это будет «концептуально», и за четыре дня попытались максимально спрятать убогость зала. Разбитые окна занавесили роскошными шторами, стулья поменяли, отсыревшую штукатурку на стенах прикрыли плакатами, на сцене с прогнившими досками соорудили полированную кафедру для выступлений.
Оля Коврижко, повысившая свой статус одновременно с шефом, делала сто дел одновременно и жутко нервничала из-за того, что Родион решил пойти наперекор правилам. Ей было бы намного уютнее в прекрасно отремонтированном конференц-зале Белого дома, но «нет» значит «нет». Оля, как и ее предшественница Елена Новикова, училась не спорить с мужчинами, имеющими власть, а смягчать их категоричность всеми доступными способами. Как сейчас, когда она распорядилась полностью задрапировать стены в фойе, где Родион после выступления планировал устроить фуршет.
- Не хочу, чтобы в тарелки падали ошметки старой краски, - говорила она каждому, кто утверждал, что мэр распорядился оставить все как есть.
Второго июня к Дому Культуры подкатывала одна машина за другой. Были роскошные новехонькие иномарки вроде «БМВ Х5», на которой приехал главный спонсор Кошмарикова Сергей Головин, но чаще встречалась продукция отечественного автопрома, да и гости, бредущие пешком от автобусной остановки, тоже были не редкость.
Маринку на пресс-конференцию пригласил Андрей, который теперь был официально включен в команду нового мэра. Упоминать о том, что благодарная Оля принесла в корпорацию целую кипу приглашений, Маринка не стала и предвкушала приятный вечер.
Но вместо этого получилась сплошная головная боль. Для начала они столкнулись на входе с Олей Коврижко, и та, обрадовавшись Маринке как близкой подруге, потащила их знакомиться с Денисом. Маринке очень хотелось предупредить Андрея, чтобы ни в коем случае не «узнавал» Олиного мужа, но, увы, это было невозможно. Сама она разыграла свою роль прекрасно, да и Денис был на высоте, но Андрей игру не поддержал.
- Как тесен мир, - рассмеялась Оля, когда выяснилось, что Маринкин спутник и ее муж знакомы.
Маринка с Денисом обменялись мрачными понимающими взглядами, и она пообещала себе держаться подальше от Оли всю пресс-конференцию.
Но если у Оли не возникло и тени сомнения, Андрей был удивлен и не скрывал этого.
- Ты что, не узнала Дениса? Он же с Никитой на пару работает, помнишь?
Маринка помнила. И судорожно придумывала логическое объяснение тому, что никак нельзя было объяснить.
- Понимаешь, Оле вряд ли понравится, что Денис установил прослушку в кабинете бывшего мэра. Поэтому ей лучше не знать, что мы... э-э... знакомы.
Андрей поверил или сделал вид, что поверил, но у Маринки все равно было нелегко на сердце. Рано или поздно ей придется рассказать ему, чем на самом деле занимается корпорация «Третий Глаз». И кто знает, что из этого получится.
В зале, во время вступительной речи Кошмарикова Маринка немного успокоилась. Андрей держал ее за руку и внимательно смотрел на сцену, а Маринка исподтишка поглядывала на его сосредоточенное лицо и не понимала ни слова из выступления мэра. Только теперь ей было ясно, в каком напряжении живет Денис. Постоянно следить за собой, взвешивать каждое слово, помнить, о чем можно рассказывать, а о чем нет, обманывать любимого человека - такого и врагу не пожелаешь. Но разве можно открыть секрет, который принадлежит не ей?
- О чем ты думаешь? - шепнул Андрей ей на ухо. - У тебя такой серьезный вид.
- Устала от официальной части, - улыбнулась Маринка.
- Значит, во время перерыва сбежим. Надеюсь, на нас никто не обидится.
Но сбежать оказалось не так-то просто. В величественном фойе, где столы ломились от закусок, Андрей разглядел за батареей винных бутылок Никиту. А за его спиной маячила Соня, которая при виде Маринки расцвела словно роза поутру. Она вцепилась в Маринкину руку и принялась вываливать на ее голову последние новости о подготовке к свадьбе.
- Ты с Андреем придешь? - внезапно спросила она, хитро подмигнув Маринке. - Ох, ты и не представляешь, как я за тебя рада. Он замечательный.
В другое время Маринка с удовольствием бы расспросила Соню о замечательном Андрее но сейчас ее интересовал лишь такой близкий и недоступный выход. Она с тоской поглядывала на дверь и вдруг увидела... Антонио и Галку, красивых, нарядных, с горящими глазами и сияющими улыбками. Трагедия заключалась в том, что Соня заметила их одновременно с Маринкой и с истинно женской проницательностью разглядела в Галке госпожу Кристиану.
- Мамочки, - пролепетала она, прижав ладошку к губам. - Это же она.
Маринка не успела и рта раскрыть, как Соня завизжала и бросилась к Никите.
- Смотри, смотри, скорей. Это же она, гадалка! Она пришла, посмотри, Никита!
Маринка с радостью бы придушила Соню, но была вынуждена мило улыбаться и делать вид, что ничего страшного не происходит. А страшное как раз происходило. Появление госпожи Кристианы в легкомысленном платьишке не произвело особого впечатления на Никиту и Андрея, а вот ее спутник, неотразимый Антонио, их безусловно насторожил.
- Марин, а что Антон делает рядом с гадалкой? - спросил Андрей.
- Не знаю. Может, они встречаются.
Но как бы Маринка ни махала густыми ресницами, убедить Андрея, что все в порядке, она не смогла.
- Что-то здесь нечисто, - покачал он головой. - Может, расскажешь?
Спасла Маринку от неминуемого разоблачения Оля Коврижко. Она подлетела к ним как раз в тот момент, когда Маринка больше всего нуждалась в помощи, и отозвала ее в сторону.
- Мариночка, у меня к вам личная просьба. Вы не могли бы после того, как Родион Анатольевич закончит говорить, выйти на сцену и подарить ему цветы?
- Цветы?
- Да. Как поздравление от избирателей, понимаете? Мне только сейчас эта идея в голову пришла, - призналась Оля. - Водитель уже побежал за букетом. Нужна молодая и красивая девочка вроде вас.
Маринка была готова расцеловать Олю в обе щеки. Объяснение с Андреем откладывалось.
Через пять минут Маринка заняла место за импровизированными кулисами рядом с Олей. Букет из лилий, роз и зеленой травки оттягивал руки и дурманил голову. Речь мэра доносилась обрывками, и Маринка не представляла себе, как она определит время своего появления.
- Идите, - прошептала Оля и чувствительно ткнула Маринку в спину.
Освещение сцены ослепило ее, но Маринка стиснула букет и твердо пошла вперед. Возбужденное лицо Кошмарикова с крупными каплями пота на лбу выплыло из тумана. Оно было единственным реальным объектом в окружающем Маринку мире, потому что ни зрителей в зале, ни самого зала она не видела. Вокруг был густой обволакивающий туман, сквозь который прорывались отдельные звуки: слова Родиона, аплодисменты, щелканье фотоаппаратов, выкрики. Как во сне Маринка протянула мэру букет, пробормотала что-то вроде «поздравляю» и уже собралась идти обратно, но Кошмариков остановил ее, повернулся к микрофону, энергично заговорил...
О чем, Маринка имела самое отдаленное представления. То ли о горечанской молодежи, то ли о планах на ближайший год, то ли о фуршете в фойе. Она уловила только последнее:
- ... наш замечательный Горечанск!
и увидела, как Родион с силой ударил кулаком по кафедре.
Это было похоже на замедленную съемку. Кулак, крепкий, белый, взметнулся над поверхностью и с грохотом опустился вниз, разрывая туман. Доска прогнулась от удара, и Маринка скорее почувствовала, чем услышала или увидела, как гнилой пол просел под тяжелой кафедрой, как затрещали переборки и доски, как посыпалась вековая пыль со стен под их ногами. Она вдруг ощутила огромную пустоту внизу, древнюю и торжественную, которая ждала ее, распахнув объятия, и Маринка рухнула в царство пыльной трухлявой древесины.