Отец поцеловал меня в висок и ушёл к столу, где уже сидели директора от «Аэда», а также те, кто участвовал в самой битве. Судя по всему, Арату задели, но он с бледным лицом сидел возле здоровяка и ждал начала конференции.
Почему мы с мамой присутствовали? Да потому что Тецу приехал домой одновременно с нами, а после все отправились в убежище. Никто не мог знать, доберется ли до Токио кайдзю. Такой вариант не исключали, и в этом случае принято было эвакуироваться. Никто не хотел повторения случая тридцатилетней давности.
Сейчас же я не отрывал глаз от мужчины, к которому были прикованы не только взгляды, но и камеры. Он появился вовремя и спас ситуацию, да и борцы были ему благодарны. Лишь Арата смотрел на него с недоверием. И я его полностью понимал. Не ожидал ЕГО здесь увидеть.
Русский смотрел на всех с легкой ироничной улыбкой, но явно оценивал ситуацию. Никто не мог и предугадать, что этот иностранный борец переломит ход всей битвы. И многие посчитали это знаком свыше.
Отец первым взял слово, объясняя, для чего созвали конференцию. Так как Хиро вложил большой вклад, как и броня проекта «Цвет», то слово отцу было дано не за красивые глазки.
Хиро не присутствовал. Я слышал, что его сейчас лечили в лазарете корпорации. И Маи в данный момент находилась рядом со своим картофельно-желточным возлюбленным.
Тецу говорил много, но постоянно делал комплименты в сторону русского. Тот кивал и улыбался. Ехидно так. Хотя явно не просто так были эти комплименты. И японцы впечатлились. Многие репортеры спрашивали, кто он такой, почему он прибыл в Японию. И зачем он был здесь…
Эти вопросы вертелись не только на языках, но и в головах присутствующих.
И когда все они были озвучены, то русскому дали слово. Борец наклонился к микрофону, что было трудно сделать, учитывая его рост и расстояние до онного, а после оглядел всех вокруг.
Когда пауза начала затягиваться, то он лишь улыбнулся и сказал то, что походило на бомбу. Не замедленного действия, а моментальную.
— Я сын Владимира Богатырёва.
Зал на мгновение ахнул, а после все начали кричать. Никто не мог поверить, что у прошлого президента был сын. Да и я, честно говоря, был в шоке. Мама крепче сжала меня в руках, чуть приводя в чувства.
Но вот зал взорвался. Говорю же, бомба. А сам русский откинулся на стуле и наслаждался произведенным эффектом.
Аоки смотрел на борца со священным трепетом, как и большинство сотрудников «Аэда». Вот это понимаю — неожиданный поворот событий. Никто не мог и представить, чтобы у Владимира Богатырёва был сын. Даже я.
«Ах ты пройдоха! В сыновья заделался, Вася? Что-то не припомню, чтобы менял тебе пелёнки!» — была моя мысль, которая потонула в криках людей.
Глава 17
Кто ты, сын?
Пресс-конференция вызвала эффект бомбы. Что ещё сказать? Уже прямо там все начали судачить про сына Богатырёва, что уж говорить про дальнейшие дни? Всем было интересно, откуда он и почему не прибыл раньше. В СМИ даже строили разные теории. Одна была занимательнее другой. То, говорили, что я прятал сына, потому что у него сомнительное прошлое и его мать, прости…те господи. Некоторые считали, что я вовсе не знал о сыне. Другие думали, что это был мой коварный план, но я не успел его осуществить.
Последующую неделю во всех новостях только и крутили, что про сына Богатырёва, предыдущего президента корпорации «Аэда». С каждым днём теории обрастали всё более бредовыми подробностями. Творилась настоящая вакханалия.
Один раз открыл отцовский ноутбук вечером, чтобы почитать, что там ещё говорят. Да так и закрыл после первого же заголовка.
Там было что-то про то, что Вася был рождён из банки, а координаты банка спермы есть в статье, если кто-то хочет себе русского сына богатыря. Поэтому решил, что хватит с меня интернета. Сам виноват, по сути.
Вообще Вася очень вовремя появился. Естественно, что он не был никаким сыном. Тем более, из банки. Мой ученик любил эффектно появиться, а затем помолчать после этого, создавая такую интересную загадочную атмосферу. Я был ему, как названный отец, растя его до моего отбытия в Японию. Даже не соврал, а недоговорил. Но кажется, он прилетел исполнить мой указ, который я однажды ему дал. Что-то он припозднился, честно говоря. Три года в ус не дул, а точнее, в бороду. Но лучше поздно, чем никогда, да?