Помощник сразу же заглянул в расписание.
— Сейчас идёт встреча с Иноске-саном, — сверившись, сказал он. — Подарок я уже подготовил. Сигары, как он любит…
— И что бы я без тебя делал? — хмыкнул Макото и весело рассмеялся. — Нужно задобрить своего противника. Конечно он не дойдёт до конца кампании. Но сейчас…
Глава 27
Нужно что-то делать…
Сижу и злюсь. Уже скучаю по времени, когда просто наслаждался жизнью. С этим Химурой нужно что-то делать. Совсем в край оборзел и не видит берегов. И это ещё мягко сказано.
Вот зачем нам сейчас каллиграфия? Нет, спору нет, это полезное времяпрепровождение, если ты не можешь освоить базовые медитации, но хочешь словить дзен… Но не в нашем же возрасте!
Как там говорил мой учитель по каллиграфии раньше, когда я этим заинтересовался сам, а не потому что так меня заставили обстоятельства?
В каллиграфии решающее значение имеет внешняя сила кисти-мазка, в её языке главное — не осязание, не проникновение, а жест, танец…
Сила мазка, ага. Сейчас как мазану Химуре прямо по лицу. Будет знать, как вводить бесполезные занятия и новые правила!
Я не шутил, когда говорил, что занятие максимально бесполезное. Потому что дети не могут оценить всю прелесть каллиграфии. Это во взрослом осознанном возрасте понимаешь, что ты рисуешь иероглифы не просто так. Что-то из серии правильного питания. Когда ты действительно осознаешь, что то, что ты засовываешь себе в рот, идёт тебе во благо, и иногда позаботиться о себе — это набить рот чипсами. Правда, иногда и набить. Но я это к чему? А к тому, что если просто взглянуть на лицо Коя, то можно было прекрасно оценить, что ему нужно просто вазюкать краской по листу, а не пытаться фудэ, кисть, засунуть в суми, тушь. Он всё больше и больше злил Хинату, которая оказывалась вся в брызгах.
Другие дети показывали примерно такую же реакцию. Единственный, кто более-менее наслаждался — Шо, но и у него был предел. Ему всё же хотелось рисовать то, что душе угодно, а не то, что просят.
Но рано или поздно всё заканчивается. Но начинается что-то похуже. Или получше, но в меньшей степени. Мы пошли гулять, но и тут была засада. Прогулки нам сократили.
— Как думаешь, Рю… — ко мне аккуратно подошла Мисаки, не привлекая к себе внимание воспитательниц, которые с каждым днём становились всё более озабоченными появившимися новшествами. Не я один понимал, что такая политика садика вела нас непонятно куда. Вернее, понятно. К ёкаям. — А нам вернут занятия со способностями и рассказы про них? Я очень скучаю по тем урокам…
Мисаки грустно на меня посмотрела. Как и Тацуки, которому теперь запретили приносить еду в садик. Я серьёзно посмотрел на ребят и попробовал их приободрить.
— Не волнуйтесь, — сказал я и внимательно взглянул сначала на Мисаки с Тацуки, а после и на воспитательницу Хаяме, выглядящую очень решительно. — Скоро всё изменится. Нужно лишь немного подождать…
Как только я найду способ разобраться с директором Химурой.
Я понимаю, почему подруга была так расстроена происходящими изменениями. Занятия со способностями почти убрали из нашего расписания. Оставили лишь общие разговоры о них, делая упор, что детишки в садике всё равно маленькие, и им сложно понять такую важную вещь.
Хах, способности… И это сказал человек, у которого их вообще нет! Что он вообще знал о способностях? Детям давно всё понятно. И их образование строилось так, чтобы им всё объясняли очень доступным языком. Чтобы даже самый маленький мог осознать всю важность способностей и их взаимодействия с людьми. Для чего они, почему и что с ними делать. А Химура всё убрал… От этого я только сильнее злился.
Мисаки с Тацуки сразу же поверили мне, когда я пообещал, что всё скоро будет как прежде. Я всегда выполнял данные собой обещания, и у моих друзей не было никаких сомнений.
Прогулка была закончена. Нам дали всего полчаса. И в голове сразу возникал вопрос. Неужели прогулки в садике нынче платные, что нам выделили всего полчаса? Или воздух в Токио стал что-то стоить, раз мы не могли быть на улице дольше? Как в целом, и в самом садике.
Новые правила — отстой. И не только я так решил, но и воспитательница Хаяме, которая под гнётом детских эмоций не могла нормально жить. И решилась на бунт. Заключался он в том, чтобы вновь начать учить детей способностям и рассказывать всё, как раньше. А не как решил Химура.
Воспитательница быстро усадила нас в кружок, предпочитая не доставать парты, потому что это слишком долго. Дети приободрились, чувствуя, что возвращается что-то уже изведанное. И Хаяме начала урок.
— Дети, как вы помните, способности делятся на стихийные, физические, и те, что можно назвать способностями разума, — улыбнулась воспитательница Хаяме и взглянула на наших близняшек и на Хинату, а после перевела взгляд на Тацуки. — Я принадлежу к последним, как и наша Шизука-сан. Это то, что сложно отнести к физическим силам. Но с физическими проще, ведь их можно потрогать, пощупать и измерить. Например, силу огня или её температуру.
Дети слушали Хаяме с открытым ртом. Да и я приободрился.
— Госпожа Хаяме, — подняла руку Хината. — А уровень способностей остаётся таким же, как и при их появлении?
Хаяме кивнула и похвалила Хинату за вопрос.
— Зависит от человека и его потенциала. Но чаще всего нет. Иногда всё будет зависеть от того, кто владеет той или иной способностью. И известных способах прогресса. Например, множество борцов «Аэда» знают точные решения, как прокачать почти все виды физических способностей, — дети сразу приободрились. — А вот с разумом всё становится лишь сложнее. Тут нужен индивидуальный подход. Ты никогда не предугадаешь, как нужно развить твои силы и навыки, чтобы стать лучше.
Тут я бы с ней поспорил. Зависит всё от фантазии и усердия. Любую способность можно прокачать до невиданных высот. Просто не каждый готов идти на всё что угодно, лишь бы стать сильнейшим. Но тут нет их вины. Да и я сам, не будь таким настырным, наверное, не понял бы, как можно прокачать речь. Но я есть я. И моим друзьям повезло, что я многое знаю. У них в будущем не будет никаких проблем.
— Но могу сказать одно, — Хаяме подняла палец вверх, когда увидела грустные моськи детей. — Чем больше вы работаете над собой и используете свои способности, тем лучше будете вы и они. Даже если вам кажется, что результат не виден.
Вот! Другой разговор. И правильная мотивация. Вон как глаза у детей загорелись. Готовы были уже сейчас сутками напролёт поджигать и создавать воду. Не то, что во время каллиграфии. Там мотивации явно никакой не было.
Но наш спонтанный урок прервало появление злодея… Тьфу ты, Химуры. Появился он, кстати, совсем неожиданно. По расписанию он обязан был быть в другом месте, но, может быть, у него была какая-то способность? По типу: видеть то, что делают не так, как ему надо. Иначе как ещё объяснить, что он пришёл именно тогда, когда Хаяме устроила своеобразный бунт? Или же смотрел на камеры целыми днями, чтобы уличить тех, кто не следовал системе? Вот это я понимаю, параноик.
— Хаяме-сан, почему вы проводите занятие по способностям? — хладнокровно произнёс Химура, заходя к нам в комнату. — У вас по расписанию стоит не это. Почему вы не делаете так, как я сказал?
Дерьмово. Пахло увольнением для Хаяме. Хотя повода для увольнения совершенно не было, но Химура смог бы отыскать причину, почему воспитательницу можно было бы уволить. Хаяме явно была не на стороне победителя. Очень-очень дерьмовая ситуация. А учитывая, как Хаяме напряглась и расправила плечи, то извиняться или же брать на себя вину она не планировала. До такой степени ей надоели новые правила садика… Шизука же затаила дыхание вместе с детьми и встала перед ними, готовая защищать их. Конечно, Химура не псих и не стал бы нападать на Хаяме или детей. Но инстинктивно Шизука поступила верно.
— Потому что это не эффективно, — спокойно ответила Хаяме-сан. — Я считаю, что нельзя урезать детям занятия по тому, что для них жизненно важно.
Вот это я понимаю. У Хаяме просто стальные… Нервы. Потому что она высказала всё в лицо директору и даже не дёрнулась, готовая отстаивать свою позицию до последнего. Достойно уважения. И я проникся им ещё больше, чем во время нападения бандитов в банке. Хаяме могла бы работать в ведущей команде борцов «Аэда», если бы была достаточно сильно развита. Но сейчас она выглядела как та, кто находится в нужном месте и в нужное время.