Я нехотя отрываюсь от её волшебных губ и целую её везде, где только могу: покрываю поцелуями её шейку, щечки, лоб, щекочу за ушком, опускаюсь к груди.. Прекрасные полушария так отзывчивы — Елена чуть слышно стонет от каждого поцелуя, которым я награждаю её чудесные груди.. Сосочки торчат, как камешки, упруго прогибаясь под моими прикосновениями..
Спускаюсь ещё ниже, к бархатному животику и чёрным простым трусикам Елены. Бросаю быстрый взгляд на лицо — она смотрит на меня с чуть насмешливой улыбкой... Я смело смотрю в ответ, берусь за края её трусиков и неторопливо стаскиваю их вниз, растягивая удовольствие. Ещё мгновение, и её интимные губки открываются передо мной неземным цветком во всей своей красе. Удивительно: она совсем гладенькая там внизу. Я думал, что это удел молодых девчонок и не ожидал такого от взрослой женщины.
Я с удовольствием рассматриваю розовые лепестки её сокровища, такие нежные и чуть трепещущие.. Мне кажется, они чуть блестят от влаги. Невыносимо хочется припасть к ним губами и ласкать их до тех пор, пока Елена не закричит от удовольствия в моих руках... Я на несколько мгновений увлекаюсь стаскиванием чулок с её прелестных ножек, тем временем любуясь красотой обнаженной женщины.
Держать эти бархатные женские ножки в своих руках — ещё одно наслаждение... Я поглаживаю их, восхищаясь их нежностью и изящными линиями. Поднимаюсь выше и всё-таки наклоняюсь и припадаю губами к цветку влагалища: оно горячее, очень влажное и необыкновенно приятно пахнет. Я играю с интимными губками, отыскиваю клитор и ласкаю его очень осторожно... Елена откинулась на подушки и дышит часто-часто, иногда чуть слышно постанывая. Её ножки вздрагивают, когда я уделяю клитору слишком много внимания..
Пожалуй, я не буду ограничиваться только такими ласками. Я вернулся к её лицу, к её губам, снова был одурманен ароматом волос и снова утонул в прекрасных глазах... Почувствовал её нежные пальцы у себя в плавках и стянул с себя плавки. Она нежно коснулась моего члена, приласкала его ладонью, а потом нежно надавила на моё бедро рукой — мол, давай...
Я вошёл в её нежное лоно медленно, ловя каждое мгновения ситуации: мои губы слились в поцелуе с её нежными губками, моя рука у неё под плечами, ласкает бархатную кожу спины и шейки, наши тела соприкасаются почти по всей длине... Её ножки обвили мои бёдра и мой разгоряченный член медленно погружается во влажную глубину её тела. Я так давно желал её, и вот она, моя Елена, с полуприкрытыми от удовольствия глазами, вся открыта и доступна передо мной... Я как будто пью горячую влагу её тела, её бёдра сладостно подаются навстречу моему члену, нежная глубина влагалища охватывает меня своими трепещущими стеночками..
Эта ночь была невероятно длинной. Мне было так хорошо, что я даже не думал о том, чтобы испытать оргазм — я наслаждался каждой секундой близости, каждым дюймом прекрасного тела обнаженной Елены. Я неутомимо ласкал её, пока она вдруг не застонала и не затрепетала в моих объятиях.. Я же почувствовал не мужское самодовольство, а нежную радость по отношению к ней...
Она отдышалась, прижалась ко мне покрепче и доверчиво поцеловала в губы. Её глаза обворожительно блестели искренностью. "Ты прелесть", прошептала она. Я обнял её покрепче, прижал и через несколько движений извергся внутри её утомленного ласками тела. Мы снова поцеловались и некоторое время лежали, рассматривая друг друга с нежностью, пока не уснули...
© Алекс Эр
Воспоминания детства: как мы поймали её.
Мы лежали в камышах тихо-тихо, прислушиваясь к шуршанию одежды. Вот она раскладывает покрывало на траве; вот, похоже, снимает платье; вот уже шуршит бюстгальтером. Вот ещё немного усилий и вздохов — это, видимо, она снимает трусы. Я рисовал в воображении каждое её движение, потому что уже несколько раз видел весь процесс, пока мы сидели в засаде с биноклем.
Она приходит каждое утро, прячется в этой уютной ложбинке в камышах, раздевается и загорает голышом. Её ни с одной стороны не видно, и до ближайшей деревни километра два, так что место она выбрала очень удачное — если бы не отвесный противоположный берег реки. Мы заметили её оттуда и всей мальчишечьей компанией жадно разглядывали сначала так, а на следующий день уже в Сашкин бинокль. Ватага шестиклассников, что мы знали тогда о женском теле?
Я представил себе, как она поддевает пальцами края трусов и спускает их вниз, высвобождая сначала одну ногу, а потом другую. Упругие чёрные завитки на лобке выскальзывают на свободу, нежнейшая белая кожа кажется ещё беззащитнее на ярком летнем солнце... Я напряженно всматриваюсь, сжимая бинокль потными пальцами и пытаясь рассмотреть и почувствовать каждый сантиметр её тела. Она ложится, поправляя покрывало под собой, и накрывает глаза соломенной шляпой. Белая грудь с ярко-коричневыми сосками немного растекается в стороны, как желе с вишенками...
Мы выдираем друг у друга бинокль, шёпотом переругиваясь и напрягая глаза, чтоб увидеть больше. Вот её тело чуть заблестело от мелких капелек пота, вот она устала и перевернулась на живот, и теперь мы пристально изучаем её ягодицы, в то же время надеясь, что она чуть шире раздвинет ноги. Там, между ног, у женщин что-то розовое. Чертовски интересно и волнительно — что же?
Санёк, захлебываясь от гордости, рассказывает, что именно он видел там у сестры, но ему никто не верит: уж больно похоже на сказки заморских путешественников. Я в свой черёд забираю бинокль, подкручиваю резкость и рассмативаю едва заметные складочки, которыми продолжается женская попа. Похожие складочки я видел спереди, под чёрными волосами на лобке.
Наш план прост, но мы пять раз проводили испытания, и сто раз обсуждали, стоит ли идти на такой риск. Нас всего пятеро, а она такая большая и взрослая. Впрочем, должно сработать. Вот она уже затихла и дышит ровно, готовится задремать. Моё сердце бьётся так, что я боюсь, что ей слышен этот грохот: первый рывок всё-таки делаем мы с Мишкой, преступники и нахалы.
Набираюсь храбрости, делаю Мишке страшные глаза — готов? — готов. Мы выскакиваем из кустов почти у самой головы женщины, набрасываем ей на лицо и грудь полотенце и крепко держим её руки и плечи. Мишка находит под тканью рот и затыкает его пальцем прямо сквозь полотенце, чтобы она не укусила его. Женщина под полотенцем захлебывается какими-то звуками и пытается вырваться.
Сашка и Стас уже насели на её ноги, и теперь четверо из нас заняты удержанием. Свободен только Пашка и он нерешительно стоит над нами. "Что ты стоишь, как пень?" — зло шепчет Сашка, придавливая ногу женщины и кивая на промежность — "Иди смотри". Пашка заходит ей между ног, опускается на колени и жадно рассматривает запретное место вблизи. Он хочет потрогать розовые складочки, и я вижу, как дрожат его руки... Женщина уже не так дергается, но что-то нехорошее мычит в Мишкин палец сквозь полотенце.
Пашка касается её интимного места, она вздрагивает и замолкает. Пашкины руки просто невероятно дрожат: он еле попадает кончиком пальца по складочкам, а мы с завистью смотрим на его движения — всё-таки он первый из нас, кто трогает это сокровище. Пашка проводит несколько раз пальцами по розовым лепесткам, трогает вьющиеся заросли лобка и в какой-то момент, опьянев от дозволенного, запускает в них пальцы и перебирает завитки. Потом снова щупает розовые складки, водит по ним подушечками пальцев, зачем-то нюхает свою руку.