Ей с трудом удавалось поддерживать на лице туповатое выражение развесившей уши простушки.
И тут вдруг двери бара с шумом распахнулись. Внутрь ворвалась черная орава — штурмовики Милитеха в полном оснащении, с автоматами и дробовиками, в броне и закрытых шлемах. Они бесцеремонно расталкивали посетителей, несколько человек свинтили и уложили мордой в пол. Их старший — короткостриженный громадный мужик с косым шрамом через все лицо — направился прямо к барной стойке и остановился за спиной Кирпича.
— Наливай, — прорычал офицер.
— Тебе чего, amigo?
— Текилы.
Когда бармен поднял бутылку, офицер молниеносным движением вырвал ее у него из рук, вытащил дозатор, бросил на пол, отхлебнул из горла. А потом вдруг с размаху швырнул бутылку о пол, и она разлетелась. Не считая приглушенного кантри из музыкального автомата, в баре стояла гробовая тишина.
Офицер прошел пару шагов, хрустнув стеклом под подошвами берец.
— Этой ночью и до самого утра никто из вас, бомжей, за руль не садится. Любую колымагу в пустыне размотаем сразу, без предупреждения. Сосите свое пойло здесь, на улицу рыла не казать!
Никто не смел ему ответить. Люди прятали взгляды. Никому не хотелось попасть под горячую руку взбешенных корпоратов.
Это наши, думала Мередит, Милитех. Но в этих обстоятельствах ничего доброго нам с Кирпичом от этих ребят ждать не стоит.
Если я представлюсь директором Стаут и потребую доставить меня в офис, надо мной в лучшем случае посмеются и дадут подзатыльник. В худшем — сломают морду, а то и вовсе грохнут за подделку цифрового удостоверения. Сети-то нет, не получится убедиться в достоверности.
— Всем все понятно? Возражения? Уточнения? Я так и думал. Счастливого отдыха.
Офицер развернулся и вышел, все его бойцы исчезли так же молниеносно, как и появились.
В баре поползли пока еще несмелые разговорчики.
— Ебаные корпораты, pendejo! — бармен показал вслед штурмовикам средний палец.
— Это что выходит, — размышляла Мередит, — мы здесь застряли до утра?
Кирпич пожал плечами:
— Да, наверное. Чет не похоже, что он шутил.
Все надежды Мередит вернуться на вечеринку разом испарились.
— Пойдем-ка в мотель, найдем ночлег, пока все места не расхватали.
В мотеле их встретила строгая старуха индейской внешности.
— Вам с двуспальной кроватью?
Блядь! — подумала Мередит.
— Да, — сказала она.
Легенду нужно было поддерживать.
— Пятнадцать евробаксов в сутки, голубки. И не вздумайте мне там что-нибудь сломать или попортить. Номер шерифа у меня под рукой, сразу в кутузке окажетесь.
Мередит уже и не помнила, когда к ней последний раз обращались в таком тоне. И уж тем более не могла вспомнить, когда ей приходилось собирать мелочь на ночлег. Пока сеть лежит, банковские счета также недоступны, она не могла расплатиться безналом. В карманах одежды, позаимствованной у кочевников, они с Кирпичом наскребли аж тридцать пять евродолларов и сорок пять центов. На сдачу Мередит прихватила бутылку какого-то грошового бурбона.
— Опять алкаши, — бросила им вслед хозяйка.
Номер был приличной паршивости. Не сказать, что прямо помойка — Мередит в молодости видела и хуже. Но дыра знатная. Все провоняло куревом, будто номера тут даже не пытались проветривать. На стенах трещины, в углу под потолком желтый развод — протекает крыша.
Мередит сразу стащила с головы кепку, кинула в угол. Стянула с волос резинку, куртку тоже кинула на пол, плюхнулась на кровать. У нее уже не осталось сил на волнения за выставку в Экспоцентре, хотелось просто лечь и ни о чем не думать. Может, немного радоваться тому, что фантастическим образом осталась живой.
— Наливай.
Кирпич кинул в угол сумку, в которой носил свой автомат и магазины. Пододвинул журнальный столик, сам уселся в кресло и разлил бурбон. Мередит тут же схватила свой стакан и проглотила все сразу. Кирпич последовал ее примеру.
— Мэм, а почему вы номер с двумя кроватями не взяли?
— Ты охуел, что ли? Что я тебе говорила? Не зови меня так!
— А… Точняк. Слышь, Стейси, а че номер у нас с одной кроватью?
Мередит посмотрела на него испытующим взглядом:
— Чтобы я тебя на ней изнасиловала! Билли, дай-ка угадаю, ты в школе не доучился, да? Котел у тебя хреново варит. Я поддерживаю ЛЕ-ГЕН-ДУ! О том, что мы с тобой пара бомжей-скитальцев, как Бонни и ебаный Клайд.
— Ааааа! Тогда понятно. Ну да, это умно. Вопросов больше нету.
Она взглянула на него с укоризной:
— Билли. Вот ты толковый вроде парень. Но иногда такой… тяжелый, что ли, блядь!
Мередит тихонько вздохнула, покачав головой. Ну а чего еще ждать от ОГ, думала она, докторов философии?
Билли Кирпич был тем самым типом с плаката, который стоит с автоматом на плече и улыбается. То есть это означает, что он вовсе не писаный красавец. PR подбирает для таких ролей особый сорт моделей. Глядя на плакат, человек не должен думать «бля, как же он крут, мне никогда не стать таким». Он должен думать «бля, как же он крут, а ведь на вид такой же, как я!»
То есть парень из народа, деревенщина. Но, благодаря нашей корпорации, он живет крутой и веселой жизнью, мочит врагов, у него есть пушка, у него есть деньги, ему дают телки!
Ему было не больше двадцати пяти, а он уже служил в самом зверском подразделении Милитеха в Найт-Сити — вертолетный десант «Чистильщики». У него была интересная улыбка — высоко задиралась верхняя губа, и было видно только верхний ряд зубов. Такая невротичная, чисто американская. Одно мгновение, и показная доброжелательность превратится в оскал убийцы.
Таких людей стоит сторониться. Но Мередит напротив почему-то симпатизировала таким обаятельным психопатам. Которые на собеседовании, на вопрос «почему вы выбрали именно нас?» отвечают: «моя хачу работать в Милитехе и шмалять в людей из валын».
— Ладно, Билли, не бери в голову. Ты как сам? Нормально? Ты сломал вроде что-то.
Мередит знала, такой тон и такая нежная забота всегда приносят огромное количество очков на счет. Ей ничего не стоит произнести пару слов правильным тоном, зато Билли теперь будет защищать ее пуще собственной жизни. У него даже выражение лица изменилось. Глаза немного выкатились от удивления. Нихера себе! Целый директор спрашивает простого боевика, как здоровье.
— Не, все путем. У меня ребра-то железные. Так, треснула парочка. Ничего серьезного, я их просто отрубил в скрипте.
— А, ты, значит, у нас хромированный. Ну-ка хвались!
Кирпичу внимание польстило. Он даже немного застеснялся.
— Ну че сказать. Скелет, шесть штук мышечных усилителей. Каркас в шее, чтоб не сломали. Здесь и здесь арамид, — он постучал кулаком по груди и животу, забронировал самые уязвимые области.
Мередит закинула ногу на ногу, наградив напарника издевкой во взгляде.
— Билли. Я тебя попросила что сделать? Сказку мне рассказать? Ну-ка давай, заголись, дай посмотреть.
— Ааа. Нихуясе! Ну ладно.
Он быстро стянул трофейную футболку с принтом «СВАБОДА».
Великан…
Мередит встала с кровати, приблизилась к нему, обойдя столик. На его мускулах были хорошо заметны ленты хрома — мышечные усилители. Кожа была родной, рельеф тоже свой. Арамидная броня была зашита между кожей и мышцами, повторяя все изгибы мускулатуры. Она потрогала — приятно.
— Ммм. Непогано. А внизу у тебя что?
— Ну это… Хы. Это тоже показывать надо.
Мередит провела пальцами по своим волосам:
— И чего ждешь?
Билли, выпучив глаза — «к такому меня жизнь не готовила», — к своей чести быстро нашелся и принялся расстегивать ковбойские штаны с бахромой.
— Ботинки тоже снимай, — добавила ему Мередит, ехидно улыбаясь, — не пригодятся.
Через несколько секунд, когда Кирпич стоял перед ней полностью голый, она окинула его придирчивым взглядом с ног до головы.