Она вынуждена признать очевидное: прилив оптимизма сопровождается неотступными мыслями о комиссаре. В первый раз после замужества она позволяет себе так отвлечься, думая о другом, которого видела меньше часа. Как будто их встреча принесла облегчение, которое помогало вынести весь этот ужас — труп Памелы, догадки. Мысли — быть может, невинные, но настойчивые — особенно упорствуют во время семейных трапез, в кухне, когда она сидит с Жильбером и девочками. Муж рассказывает ей про операции или проекты инвестиций, про отпуск или покупки, а она поневоле видит Жозефа Стейнера — в ее глазах он остается незнакомцем, но ей кажется, что юмор его и трезвость ума полны чудесной легкости. Первым осязаемым признаком его влияния — она и не сообразила, как это произошло, — стала обувь от «Лубутэна» на красной подошве, сменившая кроссовки от Тодда и на несколько сантиметров удлинившая ее силуэт, что вызвало одобрительные взгляды на работе.
Поняв вдруг, на чем задержался ее взгляд, Сюзанна вдруг пугается. Она берет телефон и звонит домой. На другом конце линии дочь снимает трубку.
— Анжелика, дорогая, у вас с сестрой все в порядке?
— Ну да, а что? — отвечает та: мол, что за абсурдный вопрос?
— Просто хотела проверить. Самое главное, никому не открывайте дверь до моего или папиного возвращения.
— Что происходит?
— Ничего особенного, милая, извини меня.
— Ты уверена? — не без иронии уточняет дочь.
— Не беспокойся. Пока.
Едва положив трубку, она жалеет, что позвонила. Звонок непременно дойдет до ушей Жильбера и на ней же отразится. Взвизг телефона отвлекает Сюзанну от расстроенных мыслей. Она берет трубку.
— Доктор Ломан? — произносит незнакомый мужской голос.
— Это я, — отвечает она сдержанно.
— Меня зовут Франсуа Мюллер. Я журналист. Я хотел бы задать вам пару вопросов об одном из ваших пациентов.
Она сердится на Одиль, которая не отфильтровала звонок, потом смотрит на часы и понимает, что пора идти.
— Боюсь, что не смогу вам ответить, — говорит она, чтобы выиграть время. — Вы наверняка знаете, что мы не разглашаем медицинскую тайну.
— Речь идет о некоем Эрване Данте-Легане, так называемом Данте. Я расследую дело в аквариуме Трокадеро — ну, вы понимаете, Памела… И мне сказали, что…
— Кто вам о нем рассказал?
— Доктор…
— Я больше не могу с вами разговаривать.
— Вы не правы. Я думаю, виновность этого человека причинит вам неприятности, не так ли?
— На что вы намекаете? — глухо спрашивает она.
— Всего лишь излагаю факты. Я считаю, полезно было бы сопоставить то, что знаете вы и я.
— Послушайте, мсье…
— Мюллер.
— Мсье Мюллер, если у вас есть какая-то информация об этом деле, я вам советую пойти в полицию.
— А если я вам скажу, что сомневаюсь в его виновности?
Доктор Ломан колеблется. В трубке потрескивает. Молчание доктора придает ее собеседнику уверенности. Должно быть, он понял, что попал в точку.
— Я понимаю, мои слова для вас неожиданны. Вы меня даже не знаете. Но, если это поможет вас убедить, уверяю вас, что мой источник не имеет ничего общего с вашим окружением. — Наверное, ее молчание обнадеживает. Мужчина продолжает: — Я не имею никакого отношения к вашим знакомым, — говорит он, будто читая ее мысли. — Вот уже тридцать лет я работаю в рубрике происшествий. У полиции нет от меня тайн.
— Почему вы сомневаетесь в виновности Данте?
На сей раз мужчина медлит с ответом.
— По-моему, не клеится.
— Не клеится с чем?
— Это долгий разговор, доктор. Я годами занимался этим вопросом. Что, если мы встретимся и спокойно поговорим? Не люблю обсуждать такие темы по телефону.
Правда ли Мюллер что-то знает или просто блефует, чтобы выманить у нее информацию? Не поймешь. Секунду она взвешивает все «за» и «против», потом решается:
— До свидания, мсье. Я должна…
— Мы говорим о змее, доктор, о трубадуре змей, — говорит мужчина тоном ровным и напряженным, скрывающим раздражение.
Она застигнута врасплох.
— Трубадур? Вы хотите сказать, жонглер? Да, Данте умеет жонглировать. Вы хорошо осведомлены. Можете поздравить своего информатора. Наш разговор затянулся. До свидания.
Даже от умолкнувшей телефонной трубки у Сюзанны такое ощущение, будто этот человек сидит в ее кабинете. Надо было бросить трубку раньше.
Может, это утечка информации из ОТБ?
Несколько минут спустя телефон звонит снова. «Доктор Ломан», немного сердито произнесенное Стейнером, она узнает мгновенно. Но у нее нет времени задумываться об оттенках голоса.