— Превосходно, — прошептал Сумароков, протирая пот со лба. — Мы полагали, кризисная фаза затянется на многие часы…
Но мне тоже досталось. Точнее, я передал Андрею слишком много. Все же он алмазник, его потенциал огромен, и чтобы вернуть ему силы, мне потребовалось отдать много своих. Я едва стоял на ногах, вокруг меня тут же засуетились медики.
Вдруг я заметил в углу палаты того, кого здесь вообще не должно было быть.
— Лева⁈ Ты что здесь делаешь?
Он стоял у закрытой двери, с вытаращенными глазами и не смел сказать ни слова. Лицо будущего лекаря было бледным, и в глазах я увидел смесь ужаса и непонимания.
Проклятье! Почему они не вывели его? Или сам пошел на поводу у своего любопытства?
— Что здесь только что произошло? — наконец произнес Лева. — Вы ставите над ним эксперименты? Это что, какое-то испытание? Ты знал об этом, Алексей? Почему… почему никто нам ничего не сказал?
Его голос дрожал, и я понял, что парень был на грани истерики. Я встретился глазами с Сумароковым и молча кивнул в сторону незваного гостя.
— Что будем с ним делать?
Начальник медсанчасти убедился, что Андрей был в порядке, затем раздал короткие распоряжения дежурным медикам и обернулся к нам.
— Господа, прошу ко мне в кабинет.
Мы быстро перешли в уже знакомое мне помещение, где Сумароков лично снимал мои показатели дважды в день. Но что-то в последнее время я зачастил в лазарет…
— Прошу, садитесь, господа, — велел Сумароков и запер дверь.
Лева был в полном смятении. Он с опаской взглянул на меня и неуверенно опустился на один из стульев. Главный лекарь Корпуса прошелся по кабинету, не сводя глаз с моего товарища.
— Николаев, — обратился ко мне Сумароков, открывая створку шкафа и доставая оттуда бутылку и один хрустальный бокал, — Вам необходимо восстановить силы. Это красное вино. Выпейте.
— С вашего позволения, я воздержусь, — сказал я, отодвигая бокал в сторону. — Я на службе, да и мне еще нельзя пить. Совершеннолетие лишь в декабре.
Сумароков покачал головой, его взгляд был строгим.
— В обычных условиях я бы не настаивал. Но сейчас исключительный случай. Красное вино, особенно в небольших дозах, стимулирует восстановление эфира. Это — не удовольствие, а лечение.
Лева украдкой посмотрел на меня, видимо, ожидая, что я буду сопротивляться. Но, понимая серьезность ситуации, я не стал спорить и сделал небольшой глоток. Насыщенный вкус разлился теплом по горлу, проникая в уставшее тело. Сейчас мне и правда нужен был допинг.
— Расскажите, что я видел? — выдохнул Лев, боясь поднять глаза на главного лекаря. — Что здесь вообще происходит?
Сумароков сложил руки перед собой на столе, его лицо омрачилось.
— Великий князь Андрей Романов проходит через процесс, который, возможно, является ключевым для понимания природы энергии Искажения. Мы… — он помолчал, подбирая слова, — проводим эксперимент, пытаясь понять, может ли организм мага выдержать совместное существование обоих видов энергии.
Лев побледнел еще больше, но не проронил ни слова.
— До этого момента, — продолжил Сумароков, — почти все исследования приводили к катастрофическим последствиям. Но с Романовым и вашим другом Николаевым все иначе. Их организмы, кажется, обладают свойствами, позволяющими, хотя и с огромным трудом, справляться с отравлением аномальной силой.
Лева вытаращился на меня во все глаза.
— Леша, ты что… Тоже…
Я кивнул.
— У меня другая программа. Но да.
Лев посмотрел на меня так, будто видел впервые. В его глазах отражалось непонимание и одновременно страх.
— Но вы рискуете жизнями! — вскрикнул Лев, и я увидел, как его кулаки сжались на подлокотниках кресла. — Это же так опасно!
— Именно поэтому мы делаем это здесь, в условиях строгого контроля, — вступил Сумароков. — Мы все понимаем риск, но также понимаем и возможную выгоду на благо всего государства. Если мы поймем, как стабилизировать аномальную энергию внутри организма…
Он не успел договорить. Дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошла Шереметева. Ее взгляд был мрачным, а в воздухе повисла угроза, когда она пересекла кабинет и остановилась перед столом Сумарокова.
— Мне доложили, — сказала она, не тратя времени на церемонии. — Каков ваш вердикт, Сумароков? Продолжаем или сворачиваемся?
Только сейчас она заметила Львова и приподняла брови, безмолвно спрашивая, какого черта он здесь забыл.