– Что, не похож? – спросил Самохин, в свою очередь рассматривая историка. – А вы у нас завкафедрой и знаток истории?
– Это Валентин Серёгин, – представил своего гостя отец Лиды. – О тебе он знает всё, что известно мне. А теперь можете беседовать, а мы с дочерью посидим и послушаем.
– Значит, вы родились в сорок девятом, а пришли к нам из семьдесят восьмого? – спросил Валентин. – Ладно, по этому времени и поговорим. Вы состояли в партии?
– Конечно, – ответил Алексей. – В тех подразделениях, где я служил, даже рядовые были коммунистами.
– Я не буду задавать вопросов по ГРУ, – сказал Серёгин. – Если вы решились на такую аферу, значит, в этом подготовились хорошо. Давайте поговорим о быте.
Он минут двадцать задавал Алексею самые разные вопросы, на которые тут же следовали ответы.
– Вам не надоело? – сказал он историку, когда тот спросил о стоимости водки. – «Московская» стоила два рубля восемьдесят семь копеек, а «Экстра» – чуть больше четырёх. Я сам не покупал её с курсантских времён. У нас не приветствовалось употребление спиртного, поэтому пили чисто символически на праздники. Водка дома была, но в основном для знакомых жены, она её и покупала.
– Что я могу сказать, – повернулся историк к Владимиру. – Он знает о том времени больше меня. Такие знания не получишь из учебников или старых кинофильмов. Хотя, если перечитать много старых книг...
– Но ты ему не веришь, – сказал Владимир. – Кстати, я справлялся в центре, и мне подтвердили, что проблемы с памятью были на самом деле. Те знания, которые ты сейчас проверял, были для него закрыты. Спецназ ГРУ – это что?
– Элита боя и разведки. Эти ребята могли выкрасть и привезти в Россию Государственного секретаря США. Таких бойцов уже давно нет.
– Точно могли бы? – не поверил отец Лиды. – Вот ты мог бы?
– Убить мог без труда, – ответил Алексей. – Выкрасть сложнее, но тоже можно. А вот вывезти в Союз... У одного вряд ли получилось бы, но если с прикрытием, не вижу проблем. Только на такое никогда не пошли бы ни мы, ни американцы. Вы задали мне немало вопросов, можно спросить вас?
– Меня предупреждали, что у вас есть вопросы, – сказал Валентин. – Задавайте, попробую ответить.
– У меня два вопроса, и оба для меня важны. Я непонятно как попал в ваше время и вряд ли когда вернусь обратно. Значит, нужно как-то строить свою жизнь здесь. Я плохо ориентируюсь в том, что у вас происходит, но уже кое-что узнал в Сети, и это сильно не нравится.
– И что же вызвало неприязнь? – посерьёзнел Валентин.
– Мне не понравилось то, во что у вас превращаются люди, в первую очередь молодёжь. Пока все были зажаты военным положением и борьбой за выживание, это не бросалось в глаза. Сейчас у режима хватает сил бороться с крайностями, но это ненадолго.
– Почему вы так думаете?
– Потому что людям не оставили ничего, кроме работы и потребления, а человеку этого мало! Большинство разочаровано в религиях, а никаких других идей вы им не предложили. Вкалывай, чтобы заработать больше денег, и тебе воздастся! Будешь больше и вкуснее есть и чаще пользоваться пардами или той же наркотой. Ну и чем-нибудь ещё, что придумано для развлечения. И так всю жизнь! Отсюда и секты с их извращениями, и бегство в наркотики, и молодёжный экстремизм! Вы не даёте людям идей, и они пытаются найти их сами.
– Прекрасно обрисовали проблему, – согласился Валентин. – От меня-то чего хотите?
– Вы разбираетесь в этом гораздо лучше меня. Какой у вас прогноз по будущему?
– Плохой у меня прогноз, – вздохнул Валентин. – Года два назад я занимался этим по заданию правительства. Когда проигнорировали мои предложения, в первый раз за много лет напился, хотя не терплю водку.
– Неужели так плохо? – нахмурился Владимир.
– Гораздо хуже, чем ты думаешь. Мы сделали большую ошибку, когда приняли столько мигрантов, да ещё из Штатов и Западной Европы. Если у нас к тому времени в населении была какая-то религиозность, семейные и нравственные ценности, то у них ничего этого давно не было. Они хорошие работники, но идея абсолютной личной свободы действуют на общество разрушительно. На Западе к тому времени лет тридцать с пеной у рта боролись за права человека, совсем забыв, что у него, помимо прав, должно быть и много обязанностей. А идеи равенства и социальной справедливости были похоронены хозяевами мира ещё раньше. Вы видели наши учебники истории, Алексей?
– Видел. Это делается специально?
– А вы как думали? Те, кто на вершине социальной пирамиды, сами не блещут интеллектом и считают, что болванами легче управлять. Это действительно так, только когда болванов слишком много, общество становится неуправляемым. И мы к этому опасно приблизились.