Он исподлобья посмотрел на Валерию, густейшие ресницы коснулись бровей. Опять отвел глаза:
— Ну, дурак я. Чего еще надо?
— Да нет, просто интересно, что ты в Соколовой нашел?
— Я? — он искренне удивился.
— Головка от… Я что ль с ней в комнате запиралась?
Павел неожиданно залился багровым румянцем. Валерия покачала головой: создает же Господь такое на муку женским глазам. До чего хорош… По крайней мере, у тех, кто вешается ему на шею, есть вкус. Вот только с мозгами порядок лишь у нее самой да у Оли Пацанчик. У Валерии хватило ума не втюриться в этого красавца, а у Оли — не приставать к нему. В результате Павел почитал Валерию за самую умную из всех известных ему женщин — что ей безумно льстило — и втайне вздыхал по Оле. Валерия это знала, естественно, поскольку Павел ей доверял, но ничего не сказала Оле — незачем. Девка никуда не полетела бы, пока не выяснила бы отношения с Павлом. А сие закончилось бы плачевно.
— Я не запирался, — буркнул Павел.
Валерия вздохнула, закурила.
— Ты б рассказал, как есть, — негромко заметила, пуская дым тонкими кольцами.
— Оля знает?…
Валерия чуть не рассмеялась: как они похожи! И даже жаль, что Павла придется выпроваживать из Московья. Валерия ненавидела слезливые и пошлые мелодрамы в кино, но обожала любовные интриги в жизни. А Павел — не тот парень, который будет поступать по каким-то стандартам. Ох, жаль, не удастся посмотреть на их встречу…
— Я тебе потом про нее расскажу.
Павел очень тяжело вздохнул. В несколько глотков выхлебал оставшееся в бутылке пиво, полез в свою сумку за следующей. Перехватил насмешливый взгляд Валерии, пояснил:
— Оно безалкогольное.
— А зачем тогда пьешь его?
— Потому что пить хочется. — Опять тяжко вздохнул, посмотрел на Валерию. Фиг ты у меня открутишься от объяснений, сказала она ему взглядом. Дернул у нее сигарету, сделал безразлично-циничный вид: — А нечего мне рассказывать. Сидели в баре — я, Колесников, Мамин. Пришел Белов с Соколовой. Я, понятно, спросил у Ленки, где ее подруга, — ну, вроде как одни ребята собрались, скучно же. Она скривилась и сказала, что Оля слишком себя уважает, чтоб со мной в одном баре сидеть. Я для нее — никто и звать никак… Ну, короче, я взбеленился. Сказал, что трахну ее. Белов начал подзуживать: она об меня ноги вытрет и всякое такое. Кончилось тем, что поспорили. На ставку записались, как положено. На сотку еврей. Дали мне срок — месяц. За месяц я должен был уложить ее в постель, причем не силой, а чтоб она сама захотела. Ну, вот и все.
— Да, но ты ж не с Олей заперся, а с Соколовой.
— Потому и говорю, что дурак. Она после этого спора подошла ко мне и говорит, что Белов ей свинью подложил, поэтому она готова помочь мне — ну, если я выиграю, Белов же сотку еврей из своего кармана платить будет, не из чьего-то. А денег у него — ни копья, ну, это и я знаю, Белов вечно в долг живет. Сказала, что уговорит Олю — они ж подруги. Через неделю приходит и говорит, что все улажено. У Оли проблемы с аттестацией, и если я ей помогу, она меня отблагодарит. Короче, от меня требуется по звонку устроить аварию на подстанции, чтоб компы по всему зданию вырубить. А через час Оля будет ждать меня в своей комнате в общаге. Девчонки, соседки ее, обедать пойдут, с ними уже условлено, и у меня будет два часа. Я сначала хотел отказаться — да хрен с этими бабками, что я, Белов, что ли, что у меня ста еврей не найдется? Ну, просто противно вот так, за что-то укладывать девку в постель. Потом подумал — у меня после этого будет шанс… ну… в общем, чтоб все нормально было. Лер, понимаешь, она же мне не на два часа нужна, — он почти умоляюще посмотрел на Валерию.
— А че ты на меня смотришь? Мне-то что, хоть на три, — попыталась она отшутиться. — Ты рассказывай.
— Да, собственно, все. Соколова звякнула мне, я зашел на подстанцию, взял пожарный топор, рубанул к черту все кабели и ушел. Поехал в общагу. Соколова мне сказала, что я могу сразу в комнату Оли подниматься и там ждать ее. Приезжают девчонки, соседки ее, на меня уставились. И тут приходит Соколова. Девок как ветром сдуло, а она мне говорит: Оля просила замок поменять на двери, чтоб никто случайно не вошел, ну, пока мы вместе будем. И как-то так повернула, что я должен помогать Соколовой с замком, пока Оля там закончит рапорт об аттестации составлять. Соколова барахло за моей спиной ворошит, а я, как дурак, вожусь с этим замком. Сделал, Соколова в коридор какую-то сумку вытолкала и дверь захлопнула. Тут я понял, что облажался. А она деловито так раздевается и говорит, что если я ее не трахну, то она накатает на меня телегу ректорше — ну, что это я аварию устроил.
— И дальше?
Он пожал плечами:
— Дальше не было ничего. У меня просто не встал. Я под конец и сам уже взбесился — всегда стоит, как положено, а тут облом. Она и так, и сяк, и в рот, и грудью потрется — дохлый номер. Спросила, в чем дело. Я возьми и ляпни, что меня на подстанции током долбануло, может, из-за этого. Ну, она оттаяла, сказала, что тогда на несколько дней отложим, чтоб я в себя пришел. Короче, я все понял. Мне теперь мотать подальше надо, да?
Валерия едва заметно улыбнулась.
— Лер, — осторожно позвал он. — Как ты думаешь, Оля знает?
Она медленно кивнула. Павел скрипнул зубами.
— Соколова хорошо подготовилась. Мне еще в столовой во всех подробностях расписали, как ты за два часа секса с Соколовой устроил аварию и сейчас трахаешься в комнате Пацанчик. Вся академия только об этом и говорила.
— Значит, труба дело. А Оля?
— Что — Оля?
— Ей… ей все равно было?
— Трудно сказать, — неопределенно ответила Валерия. — Я только знаю, что она прошлой ночью благополучно прибыла в Селенград.
— К-куда?! — Павел приподнялся, голос сорвался до свистящего шепота. Ведьмачьи глаза стали серебристо-серыми на фоне побелевшего лица.
— В Селенград. Она решила перевестись в Академию Внеземелья, — весело сказала Валерия. — Говорит, экономика никогда ей не нравилась. А там интересно. В Космос ей хочется, понимаешь? И всегда хотелось. А тут шанс подвернулся.
Павел вполголоса выругался. Расширенные зрачки шарили по комнате.
— Валидольчику? — сочувственно подсказала Валерия.
— В задницу, — бросил Павел.
— Валидол — в задницу?! — она откровенно расхохоталась.
Он опомнился. Встал, решительно направился к двери.
— Ты куда?
— Забирать документы. Я тоже перевожусь в эту, как ее… Академию Внеземелья. Мне все равно надо ноги уносить. А там, как ты говоришь, интересно. Мне тоже всегда в Космос хотелось.
Валерия посерьезнела:
— Погоди. Присядь. И успокойся. Я уже заказала тебе билет до Улан-Удэ. Ночной рейс послезавтра, часа в два старт, что ли… И договорилась, чтоб тебя перевели в Академию на тот же факультет, что и Олю.
Павел рухнул обратно:
— Лерка, ты чудо…
— Не чудо, а просто знаю, чего хочу и как этого добиться. А теперь слушай меня внимательно. Олю там не ищи специально и за ней не бегай. Она девка с причудами, не так поймет. Выжди годик… Что ты на меня так уставился? Она тебе нужна или нет?
— А если она сама?
— Вот если сама — другое дело. Только ты уж убедись сначала, что никто из ее тамошних подружек не помог этому “сама”. И еще. Твоя задача — защищать ее. Больше морально, чем физически.
Нет, все-таки он не был бесчувственным чурбаном, как показалось Валерии вчера — когда она услышала, что он занимается сексом с Соколовой. Потому что сейчас уловил нотки тревоги, весь подобрался, подался вперед, глаза из серебряных стали прозрачно-зелеными…
— Я не могу ничего тебе рассказать. Просто вполне возможно, что ее начнут травить. Проследи там, ладно?
Павел самоуверенно ухмыльнулся:
— Давай билет и тамошний адрес, куда обращаться. А то еще передумаешь…
Когда окрыленный Павел унесся, Валерия заперла дверь, села на его место. Обняла большую плюшевую собаку, уткнулась подбородком в теплый игрушечный лоб. Чудо… “Не чудо я, — грустно думала Валерия, — а вербовщик из Службы. Пусть даже в моем удостоверении и написано ни к чему не обязывающее слово “наблюдатель”, все равно я вербовщик. И останусь им, потому что лучше быть вербовщиком, чем узнавать о чьей-то гибели и запоздало рвать на себе волосы”.