Первыми обо мне узнали местные кузнечики. Где-то когда-то читал, что это чистый протеин. Брезгливость быстро пропала, жрал их живьем. Затем, я научился ловить лягушек и даже рыбу, когда добрался до реки. С непростыми задачами первобытных людей, я справлялся все лучше и лучше, вот только сомневаюсь, что у них было столько напастей за раз. Медведи, волки и всякие саблезубые кошачьи, это понятно, знаю о них еще со школы. А вот гигантская болотная хрень, со щупальцами, не говоря уже о монстре, который перемещается под землей, я не слышал.
Кстати, болото так и не удалось освоить, казалось, оно будто создано только для одной цели, остановить первопроходца, в данном случае меня. Хотя были подозрения, что это просто другой уровень садизма разработчиков.
Практически непроходимая топь. Чудо-юдо, обитающее здесь не в единичном экземпляре, может вцепиться в любой момент, но это еще не все. Есть что-то невидимое глазу, я буквально ощутил его присутствие. Однажды, добравшись до первого приличного островка, решил на нем заночевать…
Когда-то в прошлой жизни, я работал в ФСБ. Профессор Кречетов подсунул мне очередное тело для вселения. Единственное отличие этого тела, от остальных убийц, насильников и маньяков, в том, что хозяина там не было, нет не труп конечно, но очень близко. При задержании, ему неслабо прилетело по голове, вот он и впал в кому.
«Внедрившись», как это действие называют наши ботаники, я оказался в покосившемся доме; земляной пол, стены из глины и соломы, ни окон, ни дверей, потолка тоже не было, его заменяла черная пустота. Пустота настолько чуждая, что в моем богатом лексиконе, не нашлось слов ее описать. Напрашивалось только одно слово — бездна. Будь я Казимиром Малевичем, возможно придумал бы другое название, а в последствии сотворил живописный шедевр, но я не он.
Что-то смотрело на меня оттуда. Нечто темное, липкое и в первый момент удивлённое. Последнее быстро сменилось жадной злобой, желанием забрать, завладеть. Появилось чувство страха, его концентрация стала стремительно расти, сковывая тело, я почувствовал себя насекомым, попавшим в липкую паутину. Сорокалетний налет взрослости и мужества, слетели в один момент, будто и не было. Я маленький плакса, обкакавшись засунул большой палец в рот, единственное желание которого спрятаться за юбку — «мама забери меня, здесь страшно!»
Очнулся я на полу. Слава богу, это была лаборатория. Вокруг меня суетились взволнованные ботаники, во главе с профессором.
Мне стало хорошо, не было этого «чужого» — я дома и штаны сухие. Перепосылав всех присутствующих и их родственников, включая коматозников, я чуть ли не с боем вырвался из канторы.
Затем неделю бухал, закрывшись в гостиничном номере. Ко мне присылали психологов, других врачей, да только без толку, дверь я не открывал, сделал исключение только для Кречетова. Да и тот ушел еще более озадаченный. На вопрос профессора, что меня так напугало? Я ответил просто:
— Андрей Юрьевич, займитесь плотнее физикой или химией! Туда не лезьте! И меня не просите! Вам же не нужен шизанутый оперативник, с суицидальными наклонностями?
К чести, профессор помалкивал, лишь взгляд был озадаченный. Еще бы, сидящий перед ним человек, не страшился напасть на до зубов вооруженных террористов, а тут спасовал. Но немой вопрос все-таки был и не один, пришлось пояснять:
— Это ЧУЖАЯ территория! То, что там находится, за гранью нашего с вами понимания и не терпит конкуренции, так что забудьте, к коматозникам я больше не подойду, ни за какие коврижки!
Вопросов больше не возникало, начальство поняло, что сотрудник с такими способностями, слишком ценен.
Память странная штука, вроде как, было что-то страшное, может даже страшнее смерти, но очень быстро затерлось, сработал защитный механизм. А вот на этом островке, посреди бесконечного болота, память услужливо проснулась. Вначале почувствовал чужой взгляд, причем мои способности из прошлой жизни не причем, это было более глубокое чувство, что-то первобытное, звериное. Когда от липкого, вонюче-склизкого ощущения зашевелились волосы на затылке, я все вспомнил. Тело вскочило и ноги побежали сами. Бежать отсюда, нахрен! По кочкам, по воде, да хоть по воздуху, к доброму мишке и веселым волкам, даже болотный монстр казался мне роднее мамы, да что там, как только найду его, расцелую как любовницу. Вот так, меня и отшептали от походов на болото. С тех пор, я туда ни ногой.
Глава 9