Если быть честным, мне и самому было интересно, сколько я продержусь против спеца. Ведь здесь не джунгли, надо действовать по правилам. Противник рослый, под метр девяносто, ширококостный, вес скорее всего за сто кг… Пудовые кулаки в купе с непробиваемой мордой создавали неповторимый антураж, казалось, что он продуманно-медлительный как ледокол, но впечатление было обманчиво. Гонг…
Удар в челюсть, я пропустил в первые же секунды. Несмотря на защитный шлем было больно, на смену спортивному азарту пришла злость, которая к спорту никакого отношения не имела, пришлось немного притушить. Болельщики ухали, им было интересно, я в это время гасил в себе порыв, хотелось перегрызть гаду глотку, предварительно выдавив глаза. Заметив изменение в моём взгляде, Иса (так звали здоровяка) позволил себе лёгкую ухмылку и двинул мощное тело в наступление. Очень шустрый, несмотря на телосложение, и коварный. Опустив глаза в пол, он всем телом обозначил атаку левой рукой, тут же ударив меня правой ногой, получилось вскользь, я успел сместиться.
— Торопишься, Иса, — не смолчал тренер.
— Хабибулин, соберись! Тебя же чему-то учили! — вставил Охрименко.
«Ты прав майор, учили, но не ты». Пришла злобная мыслишка.
В принципе можно было не надрываться, просто попрыгать, поуворачиваться, я никому ничего не должен доказывать. Но вот хрен вам! Очень захотелось стереть ухмылочку с наглой бородатой морды.
«…тебя же чему-то учили…»
Тут в памяти всплыли чужие джунгли, я ненавидел их всем сердцем, гнал из своей головы, а сейчас не стал. Звери там были злые и быстрые, но как оказалось, я быстрее.
«…тебя учили…»
Иса с хитрым огоньком в глазах начал ускоряться, его тренер что-то говорил, бойцы подбадривали. Это как голоса за кадром, из другого мира, я их не слушаю, я в джунглях, я быстрее… Время замедлилось, так бывает во время боя, правый прямой летит мне в нос, рука Исы с ленцой закручивается буравчиком, в глазах блеск, он почти победил, я ныряю вниз и влево, одновременно выбрасывая свою правую поверх его руки… Удар…
Время вернулось стремительно. Бойцы кричат и улюлюкают, Иса полулежит метрах в трёх от меня, странно трясёт головой, похоже ещё не понял, что так тоже бывает, но в себя пришёл быстро, вскочил готовясь продолжить бой. Но прозвучал гонг.
Звук гонга ещё не затих, как в спортзале открылись все двери и в них влетели серьезные дяденьки в штатском, требуя немедленно остановить бой.
Но Иса уже летит ко мне, ему плевать на гонг и костюмы, он джигит. Взгляд преисполнен решимостью, месть — иначе никак. Очень медленно, как мне показалось, схожу с линии атаки и бью пролетающего в челюсть, тем самым гася его инерцию. Спецназовец, словно мешок с картошкой плюхается у моих ног, не подавая более признаков активности.
И тут началось — на ринг запрыгнули все кому не лень. И те, кому вдруг стало обидно; костюмы кричали, потрясая пистолетами; джигиты требовали продолжения; кто-то, видимо из местных кричал, что всё честно, бой закончен.
Под эту какофонию, костюмы увели меня с ринга. Через пятнадцать минут, бравый лейтенант предстал пред светлые и злые очи Набиулина.
— Какого хрена творишь, лейтенант? Там же полсотни свидетелей! Или тебе уже плевать на режим секретности? Зазвездился? — полковник орал, брызгая слюной, разозлился он всерьёз, но постепенно, злость сменилась удивлением, глядя на непонимающего меня, Набиулин сбавил обороты.
— Ты что, правда не понимаешь? — спустя короткую паузу спросил полковник. Не дожидаясь ответа, он нажал кнопку интеркома. — Капитан… запись изъята?
— Так точно, товарищ полковник, изъяты все записи, — чётко доложил неизвестный капитан. Набиулин успокаивался на глазах, возвращая себе былую степенность.
— Профессора Кречетова ко мне, — распорядился он, выжимая кнопку.
Подозрение в глазах начальства ещё присутствовало, мало ли, может его дурят, секретный инструмент и головная боль — лейтенант Хабибулин на такое способен. А тот стоит себе, морду чайником сделал, как взаправдашний незнайка.
Как обычно взлохмаченный профессор явился минут через десять, вопросительно поглядывая то на меня, то на полковника, молча занял кресло. Полковник выдержал паузу, поглядывая на меня, думая нелёгкие государственные думы, затем повернул монитор в нашу с профессором сторону.
— Вот Андрей Юрьевич, посмотрите, это касается нашего недавнего разговора, — Кречетов, с интересом уставился на экран. — И вы лейтенант, смотрите внимательно, — добавил Набиулин.