«Спасибо, родная»! — Взгляд на шефа. Тот только двинул плечами и крепко пожал мою руку. Аккуратно вернувшись на места, командир дал команду:
«СТАЗИС отбой». И мы продолжили наслаждаться музыкой Петра Ильича и хореографией Мариуса Ивановича Петипа.
Балет — балетом, всё это прекрасно. Но меня всё грызла мысль о том, что кто-то не угомонится, пока не убьёт меня, а со мной всех, кто будет рядом. Что делать? Что делать? Если они хотели меня перепугать, то они уже этого добились. Я перепуган до дрожи в коленках. Однако они забыли один постулат. Русский — это русский, и чем больше он испуган, тем на большее он способен. А вот то, что они пытаются меня запугать гибелью моих родных и друзей, то вот им кукиш! Большой и вонючий. Зубами грызть буду!!!
Я, наверное, мыслил слишком громко, потому, как на меня стали оборачиваться мои коллеги, с озабоченными взглядами. Шеф положил мне руку на плечо:
«Спокойно, Илья, разберёмся. Мы тебя на произвол судьбы не бросим».
До самого возвращения домой настроение никак не хотело становиться лучше. Более того, возникали совершенно ни откуда вопросы:
«Шеф, можно вопрос»?
«Давай».
«Ну, во первых. Сначала был ядерный заряд, сейчас химическое ОМП (оружие массового поражения), следующим, думаю надо ждать биологическое оружие? Или не так»?
«Скорее всего, прав. Поэтому будь внимателен. Я вчера проконсультировался с нашими друзьями, они тоже долго думали, как это может быть. Пришли к выводу, что ты способен проникать взглядом сквозь двойные, а то и тройные складки пространства. Сейчас они обдумывают, как сделать так, чтобы и мы, то есть все остальные, смогли обрести подобную способность».
«Понятно. А почему тактический заряд нельзя было просто трансформировать, во что ни будь безопасное? Почему обязательно нужно было взрывать»? Шеф помялся немного:
«Понимаешь, Илья, честно говоря, когда я услышал, что до взрыва тридцать секунд, то я испугался. И первое, что пришло в голову — телепорт и взрыв». Я кивнул головой:
«Это я могу понять. Сам, бывает, со страху такого нагорожу! Долго потом разбираюсь».
«Ладно, приехали, давай отдыхать. А завтра будет день — завтра будет пища».
Утро провозгласил Ганс. Вибрация тихая, но сейчас не прекратилась, когда я проснулся. Так, думаю, не комплект. Нацепил Марусю:
«Внимание! Тревога! Сбор через пятнадцать минут»! Лиза приподнялась на локте:
— Что случилось, Илья?
— Тревога. — Тут же взлетело одеяло, и Лиза исчезла. Пока я одевался, умывался, обувался, девочка моя приготовила несколько бутербродов и термос с кофе. Поцеловав меня прошептала:
— Будь осторожен.
Выскочив из дому, я увидел машину, за рулём сидел шеф:
«Илья, в машину»! — Я вскочил на пассажирское место.
— Доброе утро, шеф, куда едем?
— Доброе, если оно действительно доброе. А едем, как обычно, Северный Кавказ, город Черкесск, Карачаево — Черкесская республика. Школа номер четыре. Захват заложников. Командует захватом некто Шогенов Закир Халисович, тридцать два года. Остальные — сопляки от пятнадцати до семнадцати лет. Воины джихада, что б им пусто… Узловая личность — Хаконов Мирза Бикудович, восьми лет. По нашим данным, будущий Президент Карачаево — Черкесской республики, которому удастся объединить весь Северный Кавказ под единым руководством. Ну и, конечно же, просто дети, сам понимаешь.
— Много их там, детей, в смысле.
— Более пятисот человек, а террористов тридцать шесть.
— Ясно, — я всё больше наливался чёрной злобой. Ненавижу тех, кто прикрывает свою задницу детьми.
«Илья, аккуратнее там — забеспокоился шеф».
«Не переживай, командир, всё будет путём». Тут как раз мы подъехали к зданию школы, оцепленную по периметру. Я вышел из автомобиля и пошёл к входу. Дорогу мне преградил бравый спецназовец, в балаклаве и защитных очках. Я вынул удостоверение:
— ФСБ, девятый отдел. — Боец внимательно осмотрел удостоверение, вернул и отдал честь. Обойдя его, я поднялся по центральной лестнице. На входе стоял пожилой полковник. Ему я тоже показал удостоверение.
— Скажите, где дети?
— Все собраны в спортзале. Террористы — там же.
— Всё понял, прошу пропустить меня.
— Вы что, один будете проводить операцию? — Полковник смотрел на меня, как на сумасшедшего.
— Да, один, прошу мне не мешать. Если через десять минут я не выведу детей, проводите штурм. Всё, все свободны!