— Доктор Маваши-сама, пожалуйста, дайте мне молоточек невролога. — Минутная заминка, и мне в руки всунули неврологический молоточек. Я открутил гаечку внизу ручки. Знаю, что там специальная игла для тестирования чувствительности кожных покровов. Влажной салфеткой снял остатки геля на конечностях. Иголочкой потыкал тут и там, провёл иглой по внешней и внутренних поверхностях рук и ног. Реакция в норме.
— Доктор Маваши-сама, уважаемые родители, прошу вас принять работу. — И отключился.
Очнулся снова на больничной койке, (привыкать к ней, что ли?). Рядом сидит Володька, улыбка на ширину плеч:
— Кофе будешь?
— А то! — Пробурчал я, вылезая из койки. Когда ещё раздеть успели? — Я долго тут, в откате валялся?
— Нет, не очень, — Сказал Володя, подавая кофе, — Около трёх часов.
— Так это что, — я поперхнулся кофе, — здесь уже полночь? Сколько же у нас дома?
— А у нас дома мы, сколько захотим — столько и будет.
— Тогда ладно. Володя, нужно убегать, пока опять полный багажник не напихают.
— Опоздал, родной, багажник уже полный, как бы тебе не хотелось — а это японцы. Щедрее японца только русский. Это первое. И потом, ты разве не хочешь посмотреть на то, что у тебя получилось?
— Что там могло получиться у такого бесталанного, как я? — Пробурчал я, — Живой? И, Слава Богу! — Володя внимательно посмотрел на меня:
— То, что сегодня сделал ты, ещё никому не удавалось. Так, что не такой уж ты и бесталанный. — Тут я вспомнил:
— Всё это ладно, Бог дал — Бог взял. У меня есть очень неприятная информация, ты уж прими, как она есть и вынеси решение. — Володя серьёзно посмотрел на меня и кивнул. — У Виктора, жена Елена, когда я вчера приводил её в порядок, то обнаружил очень неприятную вещь. У Елены Игоревны развивался, и очень активно, рак шейки матки. И это при наличии у Виктора УКС, который работает на всю семью. Теперь думай, шеф, как помочь тем, у кого УКСы работают не очень добросовестно. А я, со своей стороны обязуюсь незаметно так провести общую диспансеризацию. Ты как? Не против? — Володя ответить не успел, дверь в палату открылась и зашёл улыбающийся доктор Маваши а рядом с ним…Обалдеть!!! Опираясь на налокотные костыли, но САМ!!! Идёт Сейко, за ним, расставив руки и готовая в любой момент его поймать, наверное, мама. Уж больно любяще она смотрит на нашего гонщика. Я, не веря своим глазам, спросил:
— Вы хотите сказать, что через три часа он сам ходит и опирается на руки?
— Это означает только одно, Великий Исии-сама, — с поклоном провозгласил доктор, — То, что Ваша работа приравнивается к работе Создателя, и с этим никто не будет спорить. — Мне стало неудобно:
— Уважаемый доктор Маваши-сама, я Вас очень прошу не делать из меня чудотворца. Просто в этом случае всё случилось очень быстро, поэтому я что-то смог сделать. Здесь нужно низко поклониться самому ребёнку, за его мужество и стойкость самурая. Согласитесь, ведь это так? В общем, я прошу прощения, может, есть ещё кто-то, кому нужна срочная помощь? Я, пока здесь, постараюсь помочь. — Доктор на секунду задумался:
— Есть у нас один человек, он очень старый, ему девяносто два года. Сейчас он в состоянии диабетической комы. Я прекрасно понимаю, что подарить ему жизнь во всех её проявлениях уже нельзя, но может, Вы сможете привести его в сознание хотя бы на сутки. Дело в том, что у него осталось пара незаконченных дел. — Моляще смотрел на меня доктор. Мы с Володей переглянулись. Володя еле заметно кивнул.
— Хорошо, покажите нам этого дедушку.
Маленький, худой, чем-то мне напомнил подполковника из Нижнего Новгорода. Лежал бедный дедушка с кислородной маской, дыхание прерывистое. Оттянул веко — зрачок не реагирует. Присел рядом, положил ладонь на лоб, вторую на солнечное сплетение. Такого я ещё не видел. Ауры нет. Нет, не правильно. Обычно аура у человека состоит из многих цветов — холодных и горячих, а здесь сплошной серый цвет. Даже сердце, выдающее около пятнадцати — двадцати ударов в минуту, оно тоже серое. А что это значит?
— Уважаемый доктор Маваши-сама, мне очень жаль, но, не смотря на редкие пики на кардиограмме, ещё более редкие на энцефалограмме, этот человек уже умер. Душа его мечется. Её отсюда не отпускают, а там не могут принять.
— Что же делать, Исии-сама? — Доктор был на грани истерики.
— Если Вы не возражаете, доктор, я могу позвонить своему Брату Архангелу Гавриилу и спросить у него совета, как поступить в таком случае? — Доктору хватило сил только кивнуть. — Наш разговор Вы услышите, чтобы потом не было вопросов. Согласны? Кстати, как зовут несчастного?