Передайте мне, пожалуйста, документы.- сказал Доггерарди.- А вот деньги.
Он вынул из внутреннего кармана своего твидового пальто толстый коричневый конверт и быстро сунул его в руку Хансену. В обмен тот передал ему несколько сложенных вчетверо листков, которые Доггерарди тотчас же сунул во внутренний карман. Затем он засунул руки в левый карман своего твидового пальто - элегантного пальто с росчерком лондонского портного на серо-черной нашивке, вынул из него визитную карточку.
- Вот, держите, - сказал Доггерарди. - Я отметил здесь пять вопросов, по которым мой корреспондент желает получить уточнения из достоверных источников.
Хансен взял карточку и сунул ее в карман. Доггерарди продолжал:
- Если с вашей стороны не будет возражений, то встретимся через две недели на этом же месте в это же самое время.
16 января 1934 года.
Харбин.
Генерал Чечель 'квартировался' в небольшом уютном двухэтажном домике, возле знаменитого салона художественной фотографии 'Лифшица Я.М.', за громадой магазина 'Кунст и Альберс', на углу Китайской и Биржевой улиц, практически в центре Харбина, в районе Пристань, чуть в стороне от ажурных Московских рядов, украшенных главками и шпилями.
Харбинский район Пристань, развивавшийся исключительно благодаря частной инициативе и без всяких строительных планов, возник естественным, самобытным путем - из первых поселков русских и китайских рабочих. Поэтому и застраивалась Пристань очень своеобразно: здесь каменные двух- и трехэтажные дома разбогатевших предпринимателей соседствовали с деревянными избами и глиняными фанзами. А улица так осталась на карте города, и русские дали ей название - Китайская.
Главная улица Пристани - Китайская, на ней расположен ряд солидно построенных каменных домов, нижний этаж которых представлял собою сплошную цепь красивых магазинных выставок - витрин. Особенно выделялись громадный универсальный магазин Мацуура, отель 'Модерн' и торговый дом 'Чурин и Ко'.
История возникновения этой улицы - один из ярких примеров самоуправства жителей Пристани. Осенью 1898 г. группы китайцев и маньжур самовольно распланировали эту часть Пристани и произвели разметку участков колышками. Контроля за самостроем на свободных территориях в то время не было, так эта улица и осталась на карте города, и русские дали ей название - Китайская.
Упираясь в набережную реки Сунгари, улица заканчивается просторной площадью. Почти на всем протяжении она была вымощена гранитной брусчаткой. Работы эти были выполнены в 1924 году, и за десять лет плитка ни разу не менялась.
Вдоль улицы от набережной по левую руку, на весь первый квартал, до улицы Полицейской, протянулось симпатичное здание комфортабельной гостиницы 'Глория', а справа- магазины, кафе, ресторанчики и торговые лавки. За оживленным перекрестком (пересечение с улицей Полицейской), начиналась наиболее привлекательная, фешенебельная, нарядная и обустроенная часть улицы. Здесь располагались банковские учреждения, гостиницы, универсальные магазины, рестораны. Архитектура улицы была настолько европейской, что порой напоминала Кузнецкий Мост в Москве или столичный Невский проспект в уменьшенном варианте - кирпичная вычурность фасадов с куполами завершия, с 'маркизами' полотняными - над стеклом витрин, солидность 'торговых домов и Ко' во всем национальном многообразии (от Петрова до Цхомелидзе-Митатадзе и Ипсиланти), и, конечно, кругло цокающая булыжная мостовая. И если бы не обилие вывесок на улицах и реклам с иероглифами на зданиях, да китайцев на улицах, то могло бы составиться полное ощущение, будто находишься в каком-то городе старой матушки - Европы. Китайская улица оказалась символом одной из основных ипостасей города - торговой...
Здесь можно было купить любой товар, не только ширпотреб из Парижа и Токио, не только русский текстиль, американскую обувь, немецкие скобяные изделия, но и редчайший китайский антиквариат, и старообрядческие образа, и ювелирные изделия работы русских, китайских и японских мастеров. И реклама, реклама - кричащая, зазывающая...Никак и никуда без торговой рекламы, этой пестрой листвы на ветке русского дерева - Харбине! Безусловно, она была не только важной составляющей любого торгового дела, но и вносила свой русский колорит во внешний облик всего города, в ней чувствовалось сильное влияние 'языка воздействия' западных образцов - стремление энергично повлиять на покупателя, завоевать его... :
- 'Астма? Вы задыхаетесь? Мы рекомендуем 'Таумаген', капли и таблетки для лечения. Спросите Вашего врача по поводу этих зарекомендовавших себя средств. Представители 'Кунст и Альберс', угол Китайской и Биржевой ул.Телефоны: конторы 22-88, дирекции 40-91'...
- 'Дамы ! Зачем пробовать то, что уже давно оказалось негодным ? Продолжайте умываться всегда Вашим излюбленным марсельским мылом марки 'Свеча', приготовленным на чистом оливковом масле, и Вы не испортите кожу Вашего лица ! Косметический кабинет Доктора Чунихина, Пристань, Китайская улица 33, телефон 48-47 '...
- 'Искусственные зубы всех систем ! Зуботехническая лаболатория Зубного техника М.З. Озерова. Ежедневный прием. Харбин-Пристань, Китайская, угол Школьной, 15, кв. 4 '...
- 'Первое на Дальнем Востоке виноделие 'Татос' выпускает наилучшие по качеству и вкусу вина из местного красного и Шаньдунского белого винограда ! Пристань, Пекарная 10, Шашлычная 'Татос', телефон 36-73'... *
-'Прокат автомобилей днем и ночью ! Пристань, Саманная улица 16, телефон 30-04, гараж 'Эссекс'...
Американцы добавили неоновых вывесок и мигающих фонарей, чем еще больше подчеркнули силу влияния рекламного 'языка воздействия'.
Но за фасадной частью Китайской улицы харбинского района Пристань царила почти что благообразная провинциальная тишина-с уютными маленькими двориками, с сонными дворниками-китайцами, с бельем на веревочке, протянутым посреди двора, с рассохшимися бочками, подставленными под измятые, болтающиеся, жестяные водосточные трубы...
...Кабинет генерал-майора Чечеля - высокая длинная комната, своего рода огромный баул, отделанный, в соответствии со вкусом хозяина в старомосковском стиле.
Везде в комнате присутствовала обшивка из резного дерева: дуба, карельской березы, ореха. Потолок кабинета был штучный, резной, с преобладанием темных колеров, с переплетами и выпуклыми фигурами, с тонкой позолотой. Стоил он генералу немалых денег, почти что годовой оклад, и выписан был из Германии. Поверх деревянной обшивки шли до самого потолка кожаные тисненные обои в крупную клетку, с золотистыми разводами и звездочками. Их генерал самолично заказывал по каталогу во Франции. Таких обоев, в этом был уверен Чечель, не сыскать во всем Харбине. От этих обоев кабинет выглядел угрюмовато, но 'пошиб', как говорится вознаграждает за неудобство, разумеется - на 'охотника', ежели человек понимает толк. Каждый стул, книжные шкафы, этажерка делались по рисункам архитектора. И хозяин кабинета, и посетитель тож, не могли никуда поглядеть, ни к чему прикоснуться, прислониться, чтобы не почувствовать, что комната, да и весь дом - в некотором роде музей московско-византийского рококо.
Почти по середине кабинета помещался массивный письменный стол с целым 'поставцом', приделанном к одному продольному краю, для картонных папок, бумажных ящиков, с карнизами, со скобами, с замками, ключами, выкованными и вырезанными 'для нарочности' московскими ключных дел мастерами из Измайловской слободы. Стол выглядел чуть ли не иконостасом, он был уставлен бронзой, кожаными папками, мраморным пресс-папье, карандашницами. Фотографические портреты (несколько), настольный календарь в английской стальной 'оправе', сигарочница, бювар, парочка японских миниатюрных нэцкэ ручной работы, некоторые канцелярские принадлежности были размещены по столу в известном художественном порядке. Это тоже было неспроста, и даже сам Сергей Петрович редко позволял себе переставить кое-что: его архитектор раз и навсегда расставил вещи и нарушать стиль генерал не решался. Точно также можно было сказать и о кабинетной мебели. Где, что архитектором первоначально было расставлено, там теперь и стояло. Да что говорить- архитектор выбрал и для несгораемого сейфа место, в специально устроенной стенной нише. Чечель чуть не поссорился с ним из-за этого сейфа. Архитектор был настойчив - сейфу следует стоять тут, а не в другом месте, извольте-ка генерал смириться и подчиниться!